29 мая на Таймыре из-за разгерметизации одного из резервуаров для хранения нефтепродуктов ТЭЦ-3 Норильско-Таймырской энергетической компании (НТЭК, входит в группу «Норникель») произошел разлив примерно 20 тыс. тонн дизельного топлива. Нефтепродукты попали в почву, водоем, а также на проезжую часть технологической дороги, из-за чего загорелся проезжавший по ней автомобиль. «Пожар был локализован и потушен, водитель не пострадал. На энергоснабжение и водоснабжение Норильского промышленного района инцидент не повлиял», – сообщил «Норникель». По данным прокуратуры Красноярского края, общая площадь загрязнения нефтепродуктами составила 180 тыс. кв. метров.

На следующий день после аварии в Норильске и на Таймыре был введен режим ЧС межмуниципального уровня, при этом сообщения об аварии появились в СМИ только через несколько дней. 1 июня о ней стало известно президенту Путину, который в тот же день ввел в регионе режим ЧС федерального уровня.

Оповещение сработало очень плохо, отмечает проектный директор российского отделения «Гринпис» Владимир Чупров. «Спасатели поставили боны слишком поздно: начали откачивать воду, но к тому моменту пятно уже ушло, они поймали только его хвост, вряд ли возможно говорить об эффективной локализации разлива», – считает эколог.

Факторы возмещения ущерба

Экологический вред или ущерб оценивают фактически – как это повлияло на пострадавшую экосистему – и финансово – сколько это стоит в денежном эквиваленте с учетом специальных методик, поясняет В.Чупров. «Фактический ущерб – вред, нанесенный природе – флоре и фауне. Его оценка – это большая научная работа, которая длится несколько месяцев и даже дольше, но пока у нас нет информации, что ее в принципе будут проводить в нашем случае», - говорит представитель «Гринпис».

«Что касается ущерба, или, правильнее сказать, денежной компенсации, которую власти могут предъявить компании, то он должен составить около 23 млрд рублей только за топливо, попавшее в воду, – считает В.Чупров. – И это без коэффициента бездействия от 2 до 5, где 2 – это до трех дней бездействия (боны установили через несколько дней). То есть предъявляемый вред может превысить 50 млрд рублей. В то же время суд может посчитать тушение загоревшейся машины началом ликвидационных работ, что, конечно, не так. В этом случае будет коэффициент 1».

По словам эколога, также важно посчитать, сколько отходов уберет «Норникель». «Они отчитались, что убрали 90%, это нереально. Но если проверка придет к выводу, что это так, тогда компенсация с 23 млрд рублей сократится до 2 млрд рублей, – подсчитал В.Чупров. – Далее, по существующим правилам, которые нужно менять, компания имеет право снизить размер предъявляемого экологического вреда на размер затрат, которые она понесла в ходе уборки нефти вне зависимости от того, сколько нефти было собрано. В сумме теоретически это может приводить к ситуации, что государство будет еще и должно компании-загрязнителю».

Подробности читайте в журнале «Морские порты» № 5 за 2020 г.

Эксперт: государство может оказаться должно «Норникелю» за ликвидацию разлива топлива

29 мая на Таймыре из-за разгерметизации одного из резервуаров для хранения нефтепродуктов ТЭЦ-3 Норильско-Таймырской энергетической компании (НТЭК, входит в группу «Норникель») произошел разлив примерно 20 тыс. тонн дизельного топлива. Нефтепродукты попали в почву, водоем, а также на проезжую часть технологической дороги, из-за чего загорелся проезжавший по ней автомобиль. «Пожар был локализован и потушен, водитель не пострадал. На энергоснабжение и водоснабжение Норильского промышленного района инцидент не повлиял», – сообщил «Норникель». По данным прокуратуры Красноярского края, общая площадь загрязнения нефтепродуктами составила 180 тыс. кв. метров.

На следующий день после аварии в Норильске и на Таймыре был введен режим ЧС межмуниципального уровня, при этом сообщения об аварии появились в СМИ только через несколько дней. 1 июня о ней стало известно президенту Путину, который в тот же день ввел в регионе режим ЧС федерального уровня.

Оповещение сработало очень плохо, отмечает проектный директор российского отделения «Гринпис» Владимир Чупров. «Спасатели поставили боны слишком поздно: начали откачивать воду, но к тому моменту пятно уже ушло, они поймали только его хвост, вряд ли возможно говорить об эффективной локализации разлива», – считает эколог.

Факторы возмещения ущерба

Экологический вред или ущерб оценивают фактически – как это повлияло на пострадавшую экосистему – и финансово – сколько это стоит в денежном эквиваленте с учетом специальных методик, поясняет В.Чупров. «Фактический ущерб – вред, нанесенный природе – флоре и фауне. Его оценка – это большая научная работа, которая длится несколько месяцев и даже дольше, но пока у нас нет информации, что ее в принципе будут проводить в нашем случае», - говорит представитель «Гринпис».

«Что касается ущерба, или, правильнее сказать, денежной компенсации, которую власти могут предъявить компании, то он должен составить около 23 млрд рублей только за топливо, попавшее в воду, – считает В.Чупров. – И это без коэффициента бездействия от 2 до 5, где 2 – это до трех дней бездействия (боны установили через несколько дней). То есть предъявляемый вред может превысить 50 млрд рублей. В то же время суд может посчитать тушение загоревшейся машины началом ликвидационных работ, что, конечно, не так. В этом случае будет коэффициент 1».

По словам эколога, также важно посчитать, сколько отходов уберет «Норникель». «Они отчитались, что убрали 90%, это нереально. Но если проверка придет к выводу, что это так, тогда компенсация с 23 млрд рублей сократится до 2 млрд рублей, – подсчитал В.Чупров. – Далее, по существующим правилам, которые нужно менять, компания имеет право снизить размер предъявляемого экологического вреда на размер затрат, которые она понесла в ходе уборки нефти вне зависимости от того, сколько нефти было собрано. В сумме теоретически это может приводить к ситуации, что государство будет еще и должно компании-загрязнителю».