О форме применения санкций по перерыву морских сообщений - Морские вести России

О форме применения санкций по перерыву морских сообщений

26.11.2015

Пиратство

Отмечая правомерность действий по захвату частной собственности на море в период военного конфликта, осуществляемых в форме «рейдерства (крейсерства)» в рамках призовых правоотношений, в то же время можно с полной уверенностью говорить о неправомерности указанной формы действий в условиях мирного времени, вне вооруженного конфликта.

В.Г. Беляков, докторант ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия им. Н.Г. Кузнецова», кандидат юридических наук

Настоящее положение представляется справедливым в рамках системы современного международного права, сложившейся во второй половине XX века, после окончания Второй мировой войны, и предусматривающей деятельность мирового сообщества по поддержанию международного мира и безопасности посредством системы коллективной безопасности в рамках Организации Объединенных Наций, характерной особенностью которой выступает организационное единство государств – участников системы. При этом следует подчеркнуть, что согласно п. 1 ст. 1 Устава ООН в качестве основной цели своей деятельности созданная система коллективной безопасности преследует поддержание международного мира и безопасности путём принятия именно коллективных мер для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений, которые могут привести к нарушению мира.

 

Рейдеры в море

Нелегитимность деятельности государства по захвату судов иностранного государства, осуществляемая в форме «рейдерства» в мирное время, согласуется, в частности, с положениями Конвенции об определении агрессии от 4 июля 1933 г. и Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии» от 14 декабря 1974 г., в соответствии с которыми указанные действия могут быть квалифицированы как агрессия – «наиболее серьёзная и опасная форма незаконного применения силы в международных отношениях, влекущая за собой международную ответственность»1. В частности, согласно ст. 1 настоящей Резолюции, под понятие агрессии подпадают не только действия против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства, открытый перечень которых приводится в ст. 3 Резолюции, и к которым, например, относятся и «нападения вооруженными силами государства на сухопутные, морские или воздушные силы или морские и воздушные флоты другого государства», но также совершённые и каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом ООН, например, блокада портов или берегов государства вооруженными силами другого государства, установленная в одностороннем порядке.

Вместе с тем, несмотря на рекомендательный характер, присущий всем резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН, указанная Резолюция имеет более высо¬кий, официально признанный правовой статус: её положения, как это вытекает из решения Международного Суда ООН от 27 июня 1986 г. по делу Никарагуа против США, стали нормами международного обычного права2. Более того, нарушение положений указанной Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, порождающее ответственность по международному праву для его субъектов, выраженное в форме агрессии, представляет собой производное одного из основных принципов международного права, обладающего высшей юридической силой. В частности, Декларация о принципах международного права 1970 г.3 содержит совершенно четкое положение: «Агрессивная война является преступлением против мира, которое влечет за собой ответственность по международному праву». В этой связи следует отметить, что исчерпывающего перечня норм, обладающих подобным императивным характером, международное право не дает. Однако к ним, бесспорно, следует отнести лишь основные принципы – нормы международного права, приведенные в Уставе ООН, Хельсинкском акте СБСЕ 1975 г., а также в Декларации о принципах международного права 1970 г., как было указано выше, и которые в соответствии со ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.4 «принимаются и признаются международным сообществом государств в целом как нормы, отклонение от которых недопустимо и которые могут быть изменены только последующей нормой международного права, носящей такой же характер»5.

Следовательно, в современных условиях деятельность мирового сообщества осуществляется исходя из убеждения, что строгое соблюдение государствами обязательства самостоятельно не вмешиваться в дела любого другого суверена, за исключением действий, предусмотренных ст. 51 Устава ООН, с учётом принципов необходимости и соразмерности, является существенно важным условием для обеспечения мирного сосуществования, поскольку практика вмешательства в какой бы то ни было форме не только представляет собой нарушение Устава Организации Объединенных Наций, но также ведет и к созданию ситуаций, которые ставят под угрозу международный мир и безопасность.

На правомерность осуществления именно коллективных мер в рамках универсальной системы коллективной безопасности, необходимость и соразмерность которых определяется решением Совета Безопасности ООН с целью недопущения оправдания односторонних силовых действий, справедливо указывает В.С. Котляр. В частности, в своей монографии он указывает на целесообразность более широкого использования Военно-штабного комитета (ВШК) – не только в контексте миротворческих операций, но и вообще в качестве коллективного военного органа при СБ ООН. Указанная инициатива о необходимости возрождения ВШК по решению Генеральной Ассамблеи была внесена в итоговый документ Всемирного саммита ООН 2005 г.6

Для осуществления своих решений по пресечению любого нарушения мира или акта агрессии, согласно ст. 41 Устава ООН, Совет Безопасности, установив существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии, в силу ст. 39 Устава ООН может потребовать от государств – членов ООН применения мер, не связанных с использованием вооружённых сил, направленных на полный или частичный перерыв экономических отношений, включающих в т.ч. и перерыв морских сообщений, осуществляемый в рамках коллективных санкций7, представляющих собой, по мнению лорда Оуэна8, сопредседателя Международной конференции по Югославии, «довольно грубый инструмент, который часто больнее бил по невиновным, нежели по тем, кто виноват», однако являющийся «единственным мирным оружием, которым располагает мировое сообщество». Санкции Совета Безопасности могут быть отнесены к двум широким категориям: санкции, связанные с вопросами региональной и национальной безопасности и предотвращения вооруженного конфликта, и те, которые имеют отношение к глобальным вопросам борьбы с терроризмом и предотвращения распространения оружия массового уничтожения9.

 

Угроза санкций

Тем не менее, являясь жизненно важным, хотя и несовершенным инструментом, даже сама угроза применения санкций может быть мощным средством сдерживания и предупреждения, носящим превентивный характер. При этом целевые санкции играют полезную роль в плане оказания давления, когда страны нарушают международные нормы и когда отсутствие реакции ослабляло бы эти нормы, ободряло бы других нарушителей или истолковывалось бы как согласие. Изолируя нарушителей международных норм и законов, даже скромные, связанные с санкциями меры могут служить важной символической цели. Кроме того, они представляют собой менее дорогостоящую альтернативу другим вариантам и могут быть приспособлены к конкретным обстоятельствам10. Поэтому вполне закономерной представляется целенаправленная деятельность государств – участников ООН по согласованию основных условий и критериев введения санкций и других принудительных мер и их осуществлении в рамках адаптации ООН и ее Устава к новым мировым реалиям, расширения состава и повышения эффективности СБ ООН в деле поддержания международного мира и безопасности и укрепления роли ООН в XXI веке, с тем чтобы свести к минимуму любые негативные последствия, которые они могли бы иметь для третьих государств.

Подтверждая свою приверженность к строгому соблюдению основных принципов и норм международного права, Российская Федерация занимает активную позицию в решении указанной задачи, последовательно проводя свою внешнеполитическую деятельность по вопросу надлежащего применения санкций11. Значительным вкладом России в достижение согласованной позиции по вопросу введения санкций и других принудительных мер является «Декларация об основных условиях и стандартных критериях введения и применения санкций и других принудительных мер» (Документ ООН A/AC.182/L.114/Rev.2), основой которой послужил представленный на 2-м заседании Рабочей группы 8 февраля 2007 года очередной, пересмотренный вариант рабочего документа «Основные условия и стандартные критерии введения и применения Организацией Объединенных Наций санкций и других принудительных мер»12. Анализ положений указанного документа позволяет определить следующие критерии – элементы правомерности перерыва морских сообщений в рамках устанавливаемых санкций:

-         методы осуществления должны обеспечить баланс между эффективностью, имеющей целью достижение желаемых результатов, и возможными негативными последствиями, включая социально-экономические и гуманитарные последствия, для населения и третьих государств;

-         осуществляемые действия не могут быть бессрочными и должны предусматривать четко оговоренные условия отмены или корректировки с учетом гуманитарной ситуации и в зависимости от выполнения государством-объектом и другой стороной требований Совета Безопасности;

-         осуществляемые действия должны обеспечивать создание надлежащих условий, позволяющих адекватно снабжать гражданское население гуманитарными товарами, путём стандартизации исключений из всех целенаправленных мер, которые делаются по гуманитарным и иным соображениям, а также установления соответствующего перечня запрещённых предметов;

-         контроль исполнения осуществляемых действий и их соблюдение являются обязанностью каждого отдельного государства-члена, при этом государствам-членам, в пределах своей юрисдикции, следует не допускать действий, нарушающих режим санкций, или корректировать их.

Учитывая положения настоящей Декларации, Комиссия международного права, подтверждая, что санкции должны быть четко определены, иметь конкретные сроки, периодически пересматриваться и отменяться, как только будут достигнуты их цели, и вводиться только в тех случаях, когда существует угроза международному миру и безопасности или вследствие установленного акта агрессии, в то же время пошла несколько дальше, указав, что вводимые санкции не должны носить односторонний характер, в нарушение международного права и права на развитие, и применяться «превентивно» в случаях простого нарушения международного права13.

 

Силовые действия

Между тем одним из самых важных и трудных вопросов в рамках исполнения действий по ст. 41 Устава ООН является вопрос о возможности и правомерности применения силовых действий в отношении субъектов государства-нарушителя. Так, например, в связи с мерами, введенными в отношении Ирака и Югославии, Совет Безопасности в своих резолюциях, соответственно 665 (1990) и 787 (1992), предоставил государствам право «принять такие соразмерные конкретным обстоятельствам меры, которые могут оказаться необходимыми» для остановки судов с целью досмотра и проверки их грузов и места назначения и для обеспечения строгого осуществления соответствующих режимов эмбарго. Проводившиеся в связи с принятием этих резолюций обсуждения, опубликованные в Справочнике по практике Совета Безопасности14, затрагивали вопрос о том, могут ли включать такие имплементационные меры применение силы и может ли ст. 41 Устава ООН рассматриваться как имплицитно разрешающая «минимальное применение силы» для обеспечения эффективного осуществления режимов эмбарго. Разноплановость представленных суждений представителей государств по данному вопросу, очевидно, напрямую зависела от преследуемых целей, что является вполне оправданным. В частности, через неделю после принятия Резолюции № 661 (1990) Соединенные Штаты сообщили Председателю Совета Безопасности, что они развернули в районе Залива вооруженные силы в соответствии с правом на коллективную самооборону согласно положениям статьи 51 Устава, однако отметил также, что эти меры были приняты «согласно статье 41 и Резолюции № 661 (1990)». Эту точку зрения разделял представитель Соединенного Королевства, который объявил, что его правительство согласилось «предоставить войска для участия в многонациональных силах по обеспечению коллективной обороны территории Саудовской Аравии и других подвергающихся опасности государств в регионе», и заявил также, что его правительство считает «внимательное наблюдение за морским судоходством ключевым элементом эффективного осуществления эмбарго». В то же время в ответ на данные заявления представитель Ирака заявил, что Соединенные Штаты «присвоили себе право ввести в отношении Ирака морскую блокаду, не называя ее таковой», указав, что, по его мнению, поведение Соединенных Штатов и Соединенного Королевства представляет собой «агрессию против Ирака». Аналогичную точку зрения высказал и представитель Кубы, указав, что действия, предпринимаемые вооруженными силами Соединенных Штатов для гарантирования осуществления Резолюции № 661 (1990), представляют собой «не только нарушение Устава, но также нарушение самой Резолюции № 661 (1990)», т.к. Резолюция № 661 (1990) никого не уполномочивает «осуществлять резолюцию военными средствами», отметив также, что в основе Резолюции № 661 (1990), несомненно, лежит статья 41 Устава, в которой говорится о мерах, «не связанных с применением силы»15.

 

Эффективный контроль

Таким образом, на основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что содержание действий по перерыву морских сообщении в соответствии со ст. 41 Устава ООН должно быть ограничено лишь эффективным контролем торгового мореплавания, т.е. отличным от морской блокады, осуществляемой, например, в соответствии со ст. 42 Устава ООН, посредством контингентов национальных вооружённых сил государств – членов ООН, предоставляемых по ст. 43 Устава ООН в распоряжение Совета Безопасности для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. При этом, однако, Совет сам определяет, какие именно из этих государств привлекаются к осуществлению действий, которые требуются для выполнения его решений в целях поддержания международного мира и безопасности; такие решения Совета выполняются этими государствами непосредственно, а также путём их действий в соответствующих международных учреждениях, членами которых они являются (ст. 48 Устава ООН). Следовательно, представляется справедливым мнение о том, что активным участником действия по перерыву морских сообщений в открытом море, содержанием которого является осуществление надлежащего международного контроля, обязательного для исполнения всеми государствами – членами ООН в границах внутренних вод и территориального моря и осуществляемого по ст. 41 Устава ООН, может быть любое государство, в отличие от участия в блокадных действиях, участником которых могут быть лишь государства – уполномоченные СБ ООН.

Анализ порядка действий, осуществляемых по контролю за судоходством в отношении государств-нарушителей по ст. 41 Устава ООН, позволяет сделать вывод об эволюционном развитии стремления мирового сообщества в направлении принуждения государства-нарушителя к восстановлению нарушенного права, соблюдая существующие нормы международного права, обуславливая выполнения предписанных действий по досмотру судна исключительно с разрешения государства флага судна на территориях с международным правовым режимом, однако вменяя данные обязанности на государственной территории в соответствии с национальным законодательством. Так, например, в соответствии с положениями резолюций ООН № 1874 (2009), № 1929 (2010), № 1973 (2011), принятых в отношении Ирана, КНДР и Ливии соответственно, предусматривается, что государства обязаны принимать необходимые меры для предотвращения прямой или косвенной поставки, продажи или передачи запрещённых предметов государству-нарушителю с использованием морских судов. Для чего в соответствии с международным правом, в частности морским правом, государства могут запросить разрешение на досмотр судов в открытом море с согласия государства флага. Их призывают к сотрудничеству в проведении таких досмотров, если имеется информация, которая дает разумные основания полагать, что судно перевозит предметы, поставка, продажа, передача или экспорт которых запрещены. Государство, которое произведет досмотр груза, должно в течение установленного срока представить Комитету по санкциям, учреждённому в соответствии с данной резолюцией, первоначальный письменный доклад с изложением, в частности, оснований для производства досмотра, результатов такого досмотра и того, было ли оказано содействие и были ли найдены запрещенные к передаче предметы. Такие государства должны также позднее представить Комитету последующий письменный доклад с изложением соответствующих подробностей о досмотре, изъятии и утилизации и соответствующих подробностей о передаче, включая описание предметов, их происхождение и пункт их назначения, если такая информация не содержится в первоначальном докладе. Как было отмечено выше, на своей территории к государствам обращен призыв досматривать, в том числе и в морских портах, в соответствии с их национальными нормативными актами и законодательством и согласно международному праву, в частности морскому праву и международным соглашениям, все грузы, следующие в порты государства-нарушителя, если у соответствующего государства имеется информация, которая дает разумные основания полагать, что этот груз содержит предметы, поставка, продажа, передача или экспорт которых запрещены16.

 

Заключение

Но основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что необходимость формирования новой формы воздействия на государство-нарушителя в условиях, когда современное международное право запрещает государствам обращаться к агрессии, к фактам совершения которой могут быть отнесены действия по захвату частной собственности на море, определяется также несовершенством последнего. Кроме того, учитывая, что содержание определяет форму, но при этом испытывает активное влияние самой формы, последняя может оставлять большой простор для развития содержания в том или ином направлении. При этом в области правового регулирования эта борьба выражается в диалектическом противоречии между стабильностью правовой нормы и динамикой развития общественных отношений. Это противоречие находит свое разрешение не только в динамике самой правовой нормы, но также и определении новых принципов, определяющих правомерность захвата частной собственности в рамках новой формы, коренным образом отличающихся от принципов, присущих институту призового права.

 

1. п. 2 ст. 5 Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г. «Определение агрессии». Сборник «Действующее международное право». М., 2002. Т. 2. С. 199-202.

2. Case Concerning Military and Paramilitary Activities in and Against Nicaragua. International Court of Justice. Reports of Judgements, Advisory Opinions and Orders. Judgement of 27 June 1986. – P. 103(93).

3. Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970 г. Текст декларации опубликован в сборнике «ООН. Резолюции Генеральной Ассамблеи на XXV сессии», Нью-Йорк, 1970. С. 151-155.

4.«Венская конвенция о праве международных договоров» 1969 г. Международное публичное право. Сборник документов. Т. 1. – М.: БЕК, 1996. С. 67-87.

5. См.: Лукашук И.И. К вопросу о возможной криминализации международной ответственности государств «Журнал российского права», 2002, № 12; Котляр В.С. Международное право и современные стратегические концепции США и НАТО. – 2-е изд. – Казань: Центр инновационных технологий, 2008. С. 23-25.

6. Котляр B.C. Международное право и современные стратегические концепции США и НАТО. – 2-е изд. – Казань: Центр инновационных технологий, 2008. С. 471-473.

7.С точки зрения современного международного права под санкциями следует понимать меры воздействия на правонарушителя, предпринимаемые международными организациями, прежде всего ООН, в соответствии с их учредительными актами. // Лукашук И.И. Современное право международных договоров. Т. II. Действие международных договоров. Волтерс Клувер, 2006. С. 211.

8. См.: Документ ООН S/PV.3134. С. 27.

9. Приложение к письму Постоянного представителя Греции при Организации Объединенных Наций от 12 декабря 2007 года на имя Председателя Совета Безопасности. Повышение эффективности санкций Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Документ ООН S/2007/734, Нью-Йорк, 2007. С. 6.// http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N07/643/61/PDF/N0764361.pdf?OpenElement

10. См.: Доклад Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам. Документ ООН A/59/565, С. 65. http://www.un.org/russian/secureworld/a59-565.pdf

11. См., например: Постановление Высшего Государственного Совета Союзного государства от 27 июня 2000 г. № 10 «О Программе согласованных действий в области внешней политики государств-участников Договора о создании Союзного государства на 2000-2001 годы». Сборник нормативных правовых документов Союзного государства за 2000 г.; Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 15 ноября 1996 г. № 818-II ГД «Об отношении Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации к применению санкций Советом Безопасности Организации Объединенных Наций». Собрание законодательства Российской Федерации № 48, 1996, ст. 5440.

12.Очередной пересмотренный рабочий документ, представленный Российской Федерацией, «Основные условия и стандартные критерии введения и применения Организацией Объединенных Наций санкций и других принудительных мер». Документ ООН A/62/33, Нью-Йорк, 2007. С.7-10.

13. См.: Доклад Специального комитета по Уставу Организации Объединенных Наций и усилению роли Организации. Документ ООН A/65/33, Нью-Йорк, 2010. С. 5-6.

14. Справочник является единственным аналитическим отчетом о практике Совета Безопасности, отражаемым в его решениях, положительных и отрицательных, и соответствующих заявлениях. В то же время Справочник не является трудом по вопросам кодификации или толкования (см. доклад Генерального секретаря A/2170 от 18 сентября 1952 года, V).

15. Справочник по практике Совета Безопасности. – Дополнение за 1989-1992 годы. С.755-770 // http://www.un.org/russian/sc/repertoire89-92.htm

16. См.: п.п. 14, 15, 16 и 17 Резолюции № 1929 (2010) (Документ ООН S/RES/1929 (2010); п.п. 11, 12, 13, 14, 15 и 16 Резолюции № 1874 (2009) (Документ ООН S/RES/1874 (2009); п.п. 13, 14 и 15 Резолюции № 1973 (2011) (Документ ООН S/RES/1973 (2011).

 

Морские вести России №10 (2012)

ПАО СКФ
IV ежегодная конференция ежегодная конференция: «SMART PORT: ЭФФЕКТИВНОСТЬ, БЕЗОПАСНОСТЬ, ЭКОЛОГИЧНОСТЬ»
Восточный Порт 50 лет
НПО Аконит
Подписка 2024
Вакансии в издательстве
Журнал Транспортное дело России
Морвести в ТГ