Вряд ли кто-то сможет поспорить с тем, что о профессии лучше всего смогут рассказать не фотографии или какой-то список должностных обязанностей, а человек, который работает в этой самой профессии.

В редакцию газеты «Морские вести России» пришло письмо от боцмана из России, который работает на норвежском краболовном судне, с желанием рассказать о себе, профессии и о том, как живут и работают моряки в этой стране. Не скроем, мы с интересом встретили предложение читателя, и подготовили вопросы.

«МВР»: Ренат, для начала расскажите о себе, какое учебное заведение окончили, какой у вас плавательный стаж и на каком флоте, в каких компаниях успели поработать?

- Меня зовут Ренат Бесолов, мне 26 лет. Проходил обучение в Ростове-на-Дону, в учебно-тренажерном центре «Галc». В море первый раз вышел в 2015 году, так получилось, что сразу попал на норвежский промысловый флот, на краболова. За пять лет сменил три компании - это были Varanger Sea Food (судно Polaris), Haroy Kystfisk (суда Hunter и SeaHunter), и Opilio AS (судно Northeastern). В общей сложности на сегодняшний день у меня 997 суток чистого моря.

«МВР»: В какой компании работаете сейчас? На какой должности и чем конкретно занимаетесь? География работ? Сколько человек насчитывает экипаж?

- Сейчас работаю в Opilio AS в должности боцмана. Работаем только в Баренцевом море, ловим снежного краба, его еще называют SnowCrab, OpilioCrab или краб-стригун. Я отношусь к палубной команде, поэтому в обязанности входит выборка ловушек со дна, их ремонт и всего остального промышленного вооружения, постановка ловушек в море и все работы между делом, такие как швартовные операции, перегрузки. Если возьмем много краба, так что фабрика не справляется с обработкой, тогда мы, палубная команда, идем на помощь нашим коллегам на фабрику, где происходит обработка краба, сортировка по размерам, упаковка, варка и заморозка. Всего в экипаже 25 человек, но может быть плюс-минус в зависимости от месяца, потому что весной улова значительно больше, чем в другие месяцы.

«МВР»: Расскажите о судне, на котором работаете в настоящее время. Какого года постройки? Является ли оно специализированным или его модернизировали под добычу краба? Что скажете про состояние основного и промыслового оборудования?

- Судно, на котором сейчас работаю, Northeastern. Имеет длину 51,6 метров и ширину 8,5 метров, 807 тонн водоизмещения. Судно ледового класса, раньше предназначалось для ловли тюленей во льдах, затем его выкупила наша компания и полностью переоборудовала под краба. Тип судна очень подходящий, так как, начиная с зимних месяцев и вплоть до мая, место обитания крабов целиком покрывается льдами, поэтому приходится пробираться к труднопроходимым местам. Судно построено в 1970 году, довольно шумная машина в жилых секторах, но к шуму привыкаешь. Упор поставлен на профессиональное и качественное оборудование для работы, поэтому промысел идет как по маслу.

«МВР»: Какая производительность судна? Каким методом добывает краба? В каком виде улов доставляется на берег?

- Производительность судна составляет семь тонн в сутки. Фабрика работает в одну смену только в дневное время. Краба ловим ловушками диаметром один метр, 200 ловушек располагаются порядком на основной линии протяженностью пять миль, по обоим концам располагаются якоря. В месяцы когда нет льдов, используем буи, а когда приходят льды, устанавливаем ловушки на дне без буев и потом тралим по координатам.

«МВР»: Где проходит ремонт флот компании-судовладельца?

- Ремонт судна проходит только в Норвегии, так как в конце календарного года все затраты на ремонт судна идут в статью расходов. Хотя некоторые молодые компании или компании с плохими доходами отправляются на ремонт в Литву, там работы стоят значительно дешевле, но налогового вычета не происходит.

«МВР»: Работали ли вы на отечественном флоте? Если да, то можете сравнить с нынешним судном? Чем лучше или хуже?

- На российском флоте не работал. В Норвегии в портах часто можно увидеть отечественные суда промыслового флота, и честно говоря, внешнее их состояние оставляет желать лучшего. Хотя в последние годы вижу все больше и больше абсолютно новых рыболовецких судов, которые по характеристикам могут составлять живую конкуренцию норвежскому флоту. Это показывает, что дела в России налаживаются.

«МВР»: Была ли у вас возможность работы с российскими рыбопромысловыми компаниями? Что повлияло на окончательный выбор?

- Возможность работать в отечественном флоте у меня была, но, благодаря рассказам коллег, сразу же отказался от этой идеи. Слышал немало историй о том, что морякам могут не заплатить, или заплатить только половину зарплаты, а оставшуюся половину только в том случае, если он пойдет в следующий рейс и так далее. Не хотел рисковать, поэтому остался на норвежском флоте.

«МВР»: Сейчас в России активно развивается программа строительства нового современного рыболовецкого флота. Каково ваше мнение о проектах судов? 

- За российской программой строительства нового современного рыболовецкого флота, откровенно сказать, не следил. Но, как уже говорил выше, в последние годы появляется все большее количество российских судов совершенно новой постройки и это радует. Прямо гордость берет за наших, когда к норвежским берегам подходит абсолютно новое судно под российским флагом. Раньше это были только ржавые корыта, и при их виде все удивлялись, как такое судно еще может оставаться на плаву. Сейчас же ситуация, повторюсь, начинает меняться.

«МВР»: В чем, по вашему мнению, кроются основные проблемы российского судоходства в целом и отечественных судовладельцев?

- По моему мнению, основной проблемой российского судоходства является законодательная база. Я не специалист в юриспруденции, но расскажу несколько историй, и вы сами сделаете выводы. В Норвегии по закону зарплата матроса промышленного флота, работающего за 12-и мильной зоной, составляет не менее 2333,33 норвежские кроны в сутки на борту. А это 18995 рублей по сегодняшнему курсу. Не важно, у тебя переход, или стоишь с поломкой, если ты на борту - ты получаешь в сутки эти деньги.

Помимо этого, часть чистого дохода компании за год делится между всеми членами экипажа, которые принимали участие в путине. Обычно 25 декабря каждого года все получают бонусы. Маленькие суда, работающие в прибрежке, обычно заключают контракты, где указывается процент от ловли. Здесь можно зарабатывать значительно больше, чем на больших судах, и плюс те же бонусы в конце года.

И не дай бог, если судовладелец тебе не заплатит положенное - он обретет на свою голову массу проблем. В Норвегии есть сайт министерства рыбной промышленности, и каждый рыбак на этом сайте может зарегистрироваться в листе A или в листе Б, это значит, что ты работаешь либо в прибрежке либо за 12 милями от берега.

Есть точный учет рыбаков, это как социальная сеть. Членство там стоит около 7000 норвежских крон в год, и если случился какой-то форс-мажор, то они тебе платят зарплату, а не компания.

Помимо этого, там зарегистрирована каждая компания, судно и капитан. Любые перегрузы в море строго запрещены, только разгрузки на берегу. На берегу рыбоперерабатывающий завод, принимающий продукцию, фиксирует в этой системе, сколько продукции было принято, в каком виде, какие виды морепродуктов и автоматически ведется учет того, сколько квоты осталось у судна и сколько уже выловлено. Любой человек может зайти и посмотреть любое судно, какая у него квота, сколько выловлено, сколько осталось. Это идеально прозрачная система.

Прибрежные заводы часто посещают представители рыбного министерства с проверками. Даже если кто-то по договоренности не записал, что судно разгрузилось, и квота в системе остается такая же, как и была, это будет выявлено на таможне, когда груз будет отправляться в другую страну. В России нет такой системы, а можно было бы позаимствовать у Норвегии и настроить под свой лад.

Что касается зарплаты. Самая высокая зарплата на российском рыболовецком судне, о которой я слышал - 7000$ в месяц. Зарплата на норвежском «рыбаке» составляет более 16000$ в месяц, то есть 96000$ в год, и это считается нормальным. Есть и 150000$ в год, но это уже считается очень хорошей зарплатой.

Конечно же, из этой суммы вычитаются налоги, но они составляют 20-35%, зависят от места проживания, возраста, и многих других факторов. Таким образом, у российского рыбака выходит порядка 6030$ в месяц, а у норвежского – 12000$ после вычета налогов. В России матросы обычно зарабатывают порядка 4000-5000$. Но согласитесь, разница колоссальная при том, что в году моряк полгода работает, полгода проводит дома. 

И российские рыбопромысловые суда, и норвежские работают в одних и тех же водах, ловят одну и ту же рыбу, в частности, говорю про Баренцево море. Даже осуществляют разгрузку в одних и тех же местах. Отчего же такая колоссальная разница в зарплате? Конечно, иностранцу тяжело устроиться на работу, потому что норвежцы стараются всегда держать свой экипаж.

Российские суда приходят сдавать улов на норвежские рыбоперерабатывающие заводы. Почему? Потому что там покупают продукцию по цене на порядок выше, чем российские заводы. А ведь в итоге мы потом покупаем эти же морепродукты из Норвегии, но уже дороже. По поводу сдаточных цен не скажу, но если учитывать недельный переход и расход топлива судном около четырех тонн дизеля в сутки, и при этом нашим рыбакам выгоден такой переход… Собственно, есть о чем задуматься.

Вдоль берегов Норвегии располагаются маленькие города и села, иногда население которых составляет всего пару тысяч жителей. У каждого из них есть джип, снегоход и свое судно, пусть оно даже не большое, всего до 15 метров длиной, но это основной вид их заработка.

Эти маленькие регионы процветают. Жителям выделяется бесплатная квота из года в год, и она изменяется. Ты можешь выбирать ее как угодно, хоть удочкой, хоть с помощью профессионального оборудования и сдавать на прибрежный завод, который обязан принять весь твой улов. Величина квоты на вылов рыбы такова, что денег тебе хватит на целый год. Те же, кто хочет заработать больше, покупают дополнительную квоту и зарабатывают больше.

Посмотрите на прибрежные поселения Норвегии, пирсы усыпаны маленькими лодочками и теплоходами. Это обще распространено, это доступно, это выгодно. А теперь посмотрите на огромный по сравнению с этими городками Мурманск. Это большой город, а сколько там жителей выходят в море на своих судах? Экономика всего Мурманска могла бы взлететь за несколько лет, если создать такую же законодательную базу и условия, чтобы каждый житель мог легко получить свою небольшую квоту, например, до 10 тонн и выходить в море. Это реально и возможно сделать во всей России, со всеми прибрежными поселениями от Мурманска до Владивостока.

Расскажу еще интересную историю. Вы знаете, что в мореходку в Норвегии нельзя пойти учиться сразу после школы и техникума, как у нас? Чтобы пойти учиться на судоводителя или на механика, у человека должно быть наработано 36 месяцев в море. Тогда он может поступить в специализированное учебное заведения. Потому что, поработав это время матросом, он точно решит, хочет ли связывать жизнь с морем или нет. И это будет целиком осознанный шаг.

А для первого своего рейса ему нужно всего две бумажки – о прохождении курса начальной подготовки по безопасности за несколько дней, и о прохождении медкомиссии, и все, человек готов идти в море.

В России все обстоит иначе: нужно собрать кучу бумаг, где-то получить опыт работы, а, естественно, его никто брать не хочет, поэтому он покупает справки, что якобы у него уже есть какой-то опыт. В итоге он должен дать какой-то откат крюинговому агентству и только тогда, за гроши, пойдет в свой первый рейс.

Видите, это две абсолютно разные системы. Я верю и знаю, что в России можно наладить дела с промышленным флотом, и деньги потекут в экономику рекой, но для этого нужны компетентные юристы и IT-специалисты, которую создадут систему подобную норвежской.

«МВР»: Ренат, спасибо вам за интересный и откровенный разговор! Удачи и больших уловов!  

Беседовал Кирилл Воловик,

 специальный корреспондент

 группы изданий «Морские вести России»