О том, как достичь паритета между гражданским и военным судостроением и что входит в инвестиционную программу Объединенной судостроительной корпорации (ОСК) на ближайшие семь лет, в интервью ТАСС на полях Петербургского международного экономического форума рассказал президент ОСК Алексей Рахманов.

— Алексей Львович, расскажите, пожалуйста, как прошел форум? Какие соглашения подписаны?

— У нас, на самом деле, шла активная работа на форуме. В этом году мы подписали ряд соглашений, в том числе в нулевой день форума. Мы провели очень интересную беседу на борту легендарного ледокола-музея «Красин», на котором мы договорились с Министерством транспорта, а если быть точнее, с Агентством речного и морского транспорта о сотрудничестве. Кроме того, наше конструкторское бюро «Алмаз» продолжает совместную работу с Крыловским центром, что также было зафиксировано меморандумом. На самом форуме соглашения были уже более глобального характера — с «Газпромнефтью», например. У нас до этого сотрудничество в основном складывалось по принципу «они — заказчик, мы — исполнители», а сегодня мы, по сути, продвинулись в сторону сотрудничества в обратном направлении, если говорить о тех материалах, которые выпускает «Газпромнефть», — смазочные материалы, масла, топливо для первой заправки наших изделий. Кроме того, мы с рядом предприятий, которые будут нашими будущими поставщиками, подписали соглашения, которые упрощают и некоторым образом сближают работу наших команд для достижения искомого результата, оптимизации затрат и повышении производительности труда.

— Если говорить о судостроении в целом, какие есть основные проблемы на российском рынке?

— Вы знаете, если мы начнем говорить про проблемы на российском рынке, нам времени не хватит для того, чтобы их все обсудить до конца. Наверное, скорее, нужно говорить о задачах, которые перед нами стоят. В первую очередь это, конечно, вопрос производства гражданской продукции. Это очень конкурентный и очень сложный рынок, на котором нам приходится, во-первых, искать формы и методы убеждения в том, что мы способны сделать те суда, которые от нас ждет заказчик. И второе, конечно, это развитие экспортных продаж, которые, по сути, станут главным ответом на вопрос, каким образом мы сможем достигнуть паритета в выручке между военной и гражданской продукцией к 2030 году. Это основные моменты.

— Что включает в себя инвестиционная программа ОСК?

— Наша инвестиционная программа базируется, прежде всего, на приведении наших активов в состояние, соответствующее современному конкурентному уровню и по степени автоматизации, и по глубине проникновения информационных технологий, «цифровизации», как это сейчас модно называть. А также на элементарном соответствии машин и механизмов тому состоянию, в котором они должны быть, для того чтобы конкурентно производить продукцию. Это первая часть.

Вторая часть — это инновационные решения и технологии, скажем, нестандартные для судостроения, которые на сегодняшний день получают свое развитие. И в первую очередь это, конечно, применение различного рода электронных, лазерных и иных систем для изготовления секций и блоков судов и кораблей в чистый размер. Это, конечно же, 3D-проектирование. Это вопросы, связанные с новыми материалами и вопросы 3D-печати из высокопрочных сталей. И этот список дальше можно продолжать.

То есть у нас есть целая программа инновационного развития, которая по каждому из этих направлений предусматривает достижение определенного рода результатов, о которых мы постепенно будем рассказывать.

— Какого объема вложений потребует реализация этой программы?

— Мы посчитали, что для того, чтобы мы могли все те задачи, о которых я вам сказал, решить, нам нужно инвестировать в год порядка 10 млрд рублей. Программа рассчитана примерно на семь лет.

— А это включает в себя докапитализацию предприятий?

— Это инвестиционная часть только. Вопрос докапитализации, по сути, может решаться автоматически, если мы сможем сбалансировать историю со старыми долгами, различными средствами, которые к нам приходят в качестве взносов в уставный капитал. И тогда уже мы сможем понять, какую часть денежных средств использовать в докапитализации, а что направлять на инвестиционную историю. Потому что, конечно, при нынешних ставках по рублю — ключевая ставка плюс традиционные 2–2,5% банковских — любые инвестиции в уставный капитал по сути невозможны. Это связано с тем, что в десятилетнем периоде — а у нас, как правило, в судостроении периодов меньше 15 лет нет — мы удваиваем стоимость актива за счет привлеченных процентов. После этого его ни продать, ни переместить по балансовой стоимости практически невозможно.

— Возвращаясь к проблемам, хотелось бы спросить, о том, почему Амурский судостроительный завод сроки сорвал сдачи судов. Удалось ли договориться об их изменениях?

— Во-первых, давайте так — Амурский завод поднимается с колен после, наверно, полутора десятилетий ничегонеделанья. Это вызов сам по себе. Второе, Амурский завод после того, как пришел нормальный директор Владимир Викторович Кулаков, сдал уже два корвета за последние 2,5 года. С паромами произошла история, которая к великому сожалению нас всегда отбрасывает назад, и это одна из регуляторных проблем. Это проведение конкурсной процедуры, которое мы хотели ускорить, а потом оказалось, что выигравшая компания из-за санкций отказалась от поставки оборудования. Поэтому нам пришлось и оборудование менять, и проект переделывать. И каждый раз, когда мы двигались без возможности назначить какую-то из известных компаний, а не первого попавшегося, кто пришел на конкурс, мы каждый раз получаем задержки в сдаче продукта. К великому сожалению, эта работа была плохо организована и у нас в корпорации. За последние пять лет мы навели порядок. У нас сейчас существует определенная процедура аудита поставщиков. Кроме того, существует регулярное подтверждение их квалификации. При этом мы формируем панель поставщиков из числа надежных и проверенных, если хотите, авторизованных, между которыми, безусловно, сохраняется конкуренция.

— На каком уровне вы ожидаете прибыль за 2019 год?

— Вы знаете, я бы не хотел заниматься прогнозами, у нас идет планомерная работа. С учетом того, что львиная доля выручки у нас формируется в третьем и четвертом квартале, целесообразно говорить об этом как минимум в сентябре. Раньше любые цифры, они, к сожалению, весьма далеки от реальности.

— На данный момент разрабатываются эскизы круизных ледоколов — вам это направление интересно? Каковы перспективы, когда можно будет увидеть первые проекты?

— Да, конечно, интересно. Я думаю, что первые проекты мы сможем увидеть, как проект на бумаге или в модели, через год. А дальше уже все будет зависеть от заказчика. Если будет заказчик, то через 3-3,5 года можно будет ожидать изделие в металле. Законченное или незаконченное — это под знаком вопроса. Главное — заказчик. А с точки зрения рынка круизный туризм — это востребованное направление. За 2018 год он превысил $6 млрд. Есть за что бороться.

— В каких конкурсах Вы планируете участвовать в ближайшее время? Какие заказы для Вас приоритетны?

— Вы знаете, у нас очень большая программа и по военному кораблестроению, и по гражданке. Так что мы понимаем, что для нас это такая, ежедневная работа.

— Вы упомянули, что хотите достичь паритета между гражданской и военной продукцией к 2030 году. За счет производства какой продукции?

— Первый и главный аспект для нас — это внутренние водные пути. Второй — это пассажирский транспорт. Третий — ледокольная тематика. Четвертый — экспорт.

— На экспорт, например, какая продукция лучше будет продаваться?

— Начиная от катамаранов для перевозки пассажиров между греческими островами и кончая поставкой исследовательских судов для высокотехнологичных работ большим заказчикам в любую точку мира.