Несколько лет назад ВМФ активно продвигал концепцию «нового корабля в старом корпусе» – радикальной перестройки кораблей советской постройки под новое вооружение и электронику. Целая группа кораблей была отправлена на модернизацию, однако теперь можно констатировать, что все эти планы полностью провалились. Как же это произошло и кто должен нести за это ответственность? В в вопросе разбирается обозреватель интернет-издания "Взгляд".

В начале 2010-х успехи в российском военном строительстве стали причиной своего рода эйфории. Характерными её проявлениями стали идеи о возобновлении производства ракетных поездов, экранопланов, кораблей на воздушной подушке и едва ли не всеобщей глубокой модернизации основного корабельного состава, доставшегося в наследство от СССР.

В 2012 году был утвержден техпроект, предусматривающий утроение боезапаса атомных подводных крейсеров (АПКР) пр. 949А за счет замены комплекса «Гранит» на «Оникс» и «Калибр». По некоторым данным, планировалось модернизировать все пять лодок Тихоокеанского флота. В 2013 г. на «Звезде» начались работы на АПЛ «Иркутск», в следующем году подтянулся «Челябинск», третьим должна была стать «Тверь». Казалось бы, процесс пошел.

По части крейсерских АПЛ пр. 971 планы были еще масштабнее – речь шла уже обо всей серии из 10 лодок. В 2011 г. на «Звездочку» пришел «Леопард», призванный стать головным кораблем пр. 971М. Плановые сроки модернизации составляли около трех лет, и хотя на конец 2013 года отставание по «Леопарду» уже было, верилось в хорошее, тем более что в 2014 г. в ЦСЗ прибыли лодки «Волк», «Самара» и «Братск».

С надводными кораблями дела обстояли не менее радужно. «Звездочка» приняла для среднего ремонта ракетный крейсер проекта 1164 «Маршал Устинов», который должен был вернуться в строй в 2014 г., протоптав тропинку для однотипных «Москвы» и «Варяга». В 2013 г. был заключен госконтракт с Севмашем на средний ремонт с модернизацией по проекту 11442М тяжелого крейсера (ТАРКР) «Адмирал Нахимов» – первого из двух ремонтопригодных «Орланов», со сроком окончания работ в 2018 г. В том же 2013-м мурманский 35-й СРЗ принял в средний ремонт (до 2016 г.) БПК пр. 11551 «Адмирал Чабаненко». Предполагалось отремонтировать все семь эсминцев проекта 956 и модернизировать все восемь БПК проекта 1155.

Крах заманчивой концепции

К концу прошлого года стало окончательно ясно, что концепция «нового корабля в старом корпусе», суть которой заключается в быстром и недорогом обновлении основного корабельного состава за счёт среднего ремонта с модернизацией советских проектов, потерпела полный провал.

Серийность подводных лодок проекта 949АМ, поколебавшись, установилась на уровне 4 единиц. Срок передачи флоту «Иркутска» (а следовательно, и «Челябинска») сдвинулся вправо на 4 года – с 2017 до 2021, а продолжительность ремонта возросла до 8 лет (при том, что построен он был вдвое быстрее). В связи с этим заявление замминистра обороны о том, что 2021 г. – это реальный срок, когда флот может получить все 4 корабля (в то время как на «Твери» и «Томске» работы даже не начинались), вызывает вопросы.

Не менее печально складывается ситуация с ПЛАК пр. 971М, серийность которых со «всей серии» урезали до шести, а потом и до четырёх единиц. Срок сдачи «Леопарда» был перенесен с 2015 на 2019 г., однако даже четырехлетнюю просрочку источник на «Звездочке» считает слишком оптимистичной. В случае неочевидного ускорения работ на трех других лодках в 1,5–2 раза флот получит последние 971М примерно в 2023–2024 гг. – одновременно с последними «Ясенями» или даже после них, что делает программу модернизации «Щук-Б» если не бессмысленной, то весьма сомнительной.

Что касается надводных кораблей, то срок окончания модернизации «Нахимова» сдвинулся с 2018 на 2021–2022 гг., а продолжительность ремонта крейсера рискует преодолеть отметку в 7,5 лет (строился менее шести). Уже более двух лет не выходит в море гордость ВМФ России – гвардейский ракетный крейсер «Москва». Если крейсер будет принят в ремонт на Севастопольском морском заводе в этом году, простой «Москвы» на дату передачи флоту (судя по «Устинову») составит не менее 8 лет.

Из-за срыва сроков и неожиданно задуманной модернизации «Чабаненко» корабль покинет завод не ранее рубежа 2022–2023 гг., а время его простоя приблизится к 10 годам. Из семи эсминцев, судя по всему, останется три, из которых лишь на одном ведутся работы, похожие на средний ремонт. Из 8 БПК пока отремонтировали только «Трибуца» (с минимальной модернизацией) и занялись «Шапошниковым», который должен стать головным кораблем пр. 1155М, но никак не ранее 2019 года.

Картина системного кризиса среднего судоремонта была бы неполной без упоминания ПЛАК «Вепрь», ПЛАБ «Тамбов», ПЛБ (ДЭПЛ) «Алроса» и СКР «Неустрашимый». Все они ремонтируются без серьезной модернизации, однако и здесь результаты сильно огорчают. Атомные лодки должны выйти из ремонта на «Нерпе» через 6–7,5 лет после его начала со сдвигом 4–6 лет вправо относительно первоначальных сроков. Если случится чудо и «Алросу» сдадут в этом году, лодка выйдет из 13-го СРЗ через 4–4,5 года после прибытия. «Неустрашимый», даст Бог, покинет «Янтарь» в 2019 г. вместо обещанного когда-то 2015-го, проведя в ремонте около шести лет (строился менее четырех).

Причины

Для начала имеет смысл исключить из числа главных причин кризиса военного судоремонта в России традиционно называемые в этой связи проблемы с кадрами, кооперацией и финансированием. На дворе все-таки не конец 1990-х и не начало 2000-х, дно кризиса судпрома пройдено, уже более 10 лет функционирует Объединённая судостроительная корпорация, созданная «в целях сохранения и развития научно-производственного потенциала ОПК... концентрации интеллектуальных, производственных и финансовых ресурсов... [при] строительстве кораблей для ВМФ». Если где-то до сих пор не решены названные проблемы, винить в этом следует не экономику и правительство страны, а руководство ОСК и ее дочерних судоремонтных заводов.

Рассмотрим три других причины неутешительного положения дел в судоремонте.

Ошибки планирования

Даже при советской власти с ее склонностью к волюнтаризму решения в области военного строительства принимались с учетом мнений и возможностей задействованных сторон. Сейчас же и подавно госпрограммы вооружения проходят тщательное согласование со всеми участниками процесса. Тем не менее из-за недобросовестности или халатности некоторых подрядчиков согласованные и принятые программы начинают выбиваться из графика и обрушиваться на глазах. Примером тому история с атомными подводными лодками проекта 971М.

Нет сомнений, что решение о глубокой модернизации серии ПЛАК пр. 971 принималось коллегиально – Министерством обороны, ВМФ, ОСК, СПМБМ «Малахит» и ЦС «Звездочка», в результате чего был согласован плановый срок выполнения работ на одном заказе «около трёх лет». К морякам и проектантам претензий нет – флот был «обманываться рад», а в «Малахите» вряд ли представляли в деталях возможности ЦСЗ. Зато руководство верфи знало их прекрасно, и его согласие означает в лучшем случае некомпетентность, в худшем – плутовство (занижение реальных сроков в два–три раза ради получения выгодного контракта).

Конфуз, случившийся с программой 971М, – лишь частный случай. Судя по тому, что сдвиг сроков вправо на 4 года (а то и на 6 лет) стал уже своеобразной нормой, оценка рисков при планировании ремонтов либо проводится неграмотно, либо не проводится вовсе, а сроки назначаются по принципу «поверить на слово подрядчику», заинтересованному в заключении госконтракта. Лучшим средством против умышленного занижения сроков было бы, наверное, проведение технического аудита не только потенциальных головных исполнителей, но и соисполнителей (контрагентов) на предмет выяснения возможности выполнения ими тех или иных работ по гособоронзаказу.

На сегодняшний день ошибочность концепции «нового корабля в старом корпусе» и начала глубокой модернизации пр. 949А и 971 видна невооруженным глазом.

Есть уверенность, что если бы Минобороны и главкомат ВМФ знали реальные, а не фиктивные сроки, планы были бы скорректированы в сторону проведения ускоренного восстановления технической готовности (ВТГ) по исходному проекту с самыми минимальными доработками (например, с установкой на «Щуках-Б» комплекса «Калибр-ПЛ»). Лодки обоих проектов нельзя назвать безнадёжно устаревшими, и они вполне могли бы обеспечить приличную численность и высокий КОН (КПД) атомных подводных сил до поступления ПЛА четвертого поколения.

Круговая порука

В одном из своих недавних интервью глава ОСК заявил: «Если раньше процент выполнения ГОЗ у [корпорации] колебался в диапазоне от 47 до 67%, то в [2017] году мы выходим на устойчивые 85–90%». Зная о систематических сдвигах вправо сроков выполнения работ по ГОЗ, в сказанное верится с трудом. Надо полагать, что высокие проценты получаются посредством нехитрого трюка.

Когда подходит срок завершения госконтракта, а техническая готовность заказа почти так же далека от 100%, как и на момент его постановки в ремонт, представители заказчика и исполнителя заключают полюбовное дополнительное соглашение к контракту, отодвигающее срок на один–два года. Через год–два процедура повторяется. В результате факт нарушения исполнителем своих обязательств перестаёт иметь место, штрафные санкции не применяются, а выполнение ГОЗ по итогам года достигает 85–90%.

Военных легко понять – им приходится идти на поводу у подрядчиков. Тем не менее с порочной практикой подобной «круговой поруки» также пора кончать. Наказывать рабочих, ИТР, руководителей младшего и среднего звена, налагая штрафы на предприятие в целом, было бы несправедливо. Строжайшую персональную ответственность должны нести гендиректор верфи и президент ОСК.

Левые заказы

Если бы российский военный судоремонт процветал, передавая ВМФ обновленные корабли точно в срок, но оставался при этом не полностью загруженным, не было бы ничего плохого в заказах, взятых «на стороне». Однако сейчас, в условиях острого отраслевого кризиса, любые непрофильные работы, которыми загружаются судоремонтные верфи, лишь усугубляют кризис и наносят ущерб боеготовности ВМФ.

Хорошо известно, что специализацией ЦС «Звездочка» является ремонт атомных подводных лодок. Тем не менее, несмотря на длинную очередь многоцелевых ПЛА, ожидающих ремонта (8–9 единиц), и вялотекущий ремонт еще четырех, на «Звездочке» активно занимаются строительством «академиков» – судов обеспечения на базе пр. 20180. О масштабах ущерба для основной тематики предприятия говорит сообщение пресс-службы ЦСЗ, согласно которому на достройке только одного из двух одновременно строящихся корпусов было задействовано порядка 500 специалистов, по сути, оторванных от модернизации лодок 971 проекта.

Нелепая ситуация сложилась по указанию сверху и на СРЗ «Нерпа» – второй лодочной верфи на русском Севере. После триумфального завершения 2015 года (две сданных ПЛА) два следующих года для «Нерпы» прошли впустую, хотя в работе там находятся «Вепрь» и «Тамбов». Причины, озвученные директором СРЗ А. Оганяном, обескураживают. Оказывается, что при незавершенном ВТГ двух ПЛА завод работал по договору с Северо-западным центром по обращению с радиоактивными отходами и по шести контрактам Росатома, включая демонтаж и выгрузку паропроизводящей установки утилизируемого ледокола «Сибирь», хотя, по словам Оганяна, «там [кроме «Нерпы»] есть кому ремонтировать и заниматься сервисом на атомных ледоколах».

Но и это еще не все: другой дополнительной нагрузкой снежногорского СРЗ, единственного на Кольском полуострове, кто освоил ремонт лодок пр. 971 и 945 в полном объеме, стала конвертация первой отечественной ПЛА пр. 627 К-3 для дальнейшего переоборудования ее в корабль-музей (к слову, «Янтарь» занимается тем же самым в отношении списанного эсминца, в то время как строевой «Неустрашимый» застрял там в ремонте на долгих 6 лет).

Корабли-музеи – дело, конечно, важное, но, может быть, мы сначала восстановим техническую готовность кораблей из боевого состава ВМФ, а потом займёмся наследием прошлого? В противном случае весь наш ВМФ рискует превратиться в филиал Центрального военно-морского музея.

Немного меда в бочке дегтя

Нельзя сказать, что в последние годы в части средних ремонтов и ВТГ наши СРЗ работали совсем уж вхолостую. Однако следует иметь в виду, что большая часть сданных заказов является либо госприоритетами, либо долгостроями.

К первой группе относятся стратегические ракетоносцы и противоавианосная группировка АПКР пр. 949А. Нарушение договорных обязательств по приоритетным заказам не сулит подрядчикам Минобороны ничего хорошего, и они это прекрасно понимают. Поэтому три РПКСН («Екатеринбург», «Тула», «Рязань») и три АПКР («Смоленск», «Орел» и «Томск»), сданные «Звездочкой» и «Звездой» в 2013–2017 гг., не показательны с точки зрения эффективности судоремонта – работы на них проводились, по сути, «под дулом приставленного к виску пистолета» (что не помешало «Рязани» и «Томску» провести в ремонте по шесть лет).

Неоспоримыми долгостроями (необязательно по вине СРЗ), сданными в тот же период времени после длительного (от 5,5 до 14 лет) стояния, являются ПЛАК «Кузбасс», ПЛБ «Калуга», «Владикавказ», «Комсомольск-на-Амуре», РКР «Маршал Устинов», БДК «Орск». К числу прошедших средний ремонт (ВТГ) в разумно короткие сроки (2–4 года) относятся ПЛАБ «Псков» и «Обнинск», ПЛБ «Выборг» и «Дмитров», БПК «Адмирал Трибуц», БДК «Королев» и «Ослябя» – всего семь кораблей за пять лет.

Гораздо меньше претензий к доковым, межпоходовым и навигационным ремонтам, благодаря которым в 2017 г. БНК ВМФ России смогли обеспечить гиперактивную демонстрацию флага в Мировом океане, о чем ранее писала газета ВЗГЛЯД. В этом смысле Дальзавод, 35-й, 13-й СРЗ и некоторые другие верфи заслуживают всяческих похвал.

К сожалению, всего этого явно недостаточно, чтобы признать работу военного судоремонта удовлетворительной. Будем надеяться, что перемены к лучшему произойдут в самое ближайшее время.