Басалай С.И., докторант МАЭП

При анализе механизмов и процессов, оказывающих непосредственное воздействие на экономическую безопасность государства можно выделить критические звенья во взаимодействии финансовых и хозяйственных механизмов, влияющие на экономическую ситуацию.

 

Ключевые слова: экономическая безопасность; модель; сбалансированный рост.

 

MODELS AND INDICATORS OF ECONOMIC SAFETY

Bacalai S., Doktorant MAEP

At the analysis of mechanisms and the processes having direct influence on economic safety of the state it is possible to allocate critical links in interaction financial and the economic mechanisms, influencing an economic situation.

 

Key words: economic safety; model; the balanced growth.

 

В качестве характеристического свойства режима экономической безопасности можно рассматривать условия воспроизводства. Исходя из этих условий, может быть введена система граничных индикаторов режима равновесного функционирования экономики. Бескризисное функционирование реального сектора экономики с неизбежностью означает его ориентацию на расширенное воспроизводство, т. е. на выполнение двух необходимых условий сбалансированного функционирования и развития:

1) условия устойчивого простого воспроизводства производственных фондов в масштабах национального технологического контура;

2) условия сбалансированного роста основных средств компаний, сохраняющего условия простого воспроизводства и обеспечивающего рост производства продукции реального сектора.

В настоящее время оба эти условия нарушены. Отсутствие экономического роста, значительная неравномерность доходов, как по отраслевой вертикали, так и по территориальной, и по демографической горизонталям, являются косвенными индикаторами нарушения условий сбалансированного функционирования национальной экономики.

Характерно, что нарушение каждого из вышеупомянутых условий обусловлено действием положительных обратных связей, создающих в системе экономических взаимодействий комплекс так называемых порочных кругов, которые делают выполнение этих условий недостижимым и таким образом закрепляют неблагоприятную ситуацию в экономике. Рассмотрим механизмы этих обратных связей применительно к каждому из условий сбалансированного функционирования и развития экономической системы. Как правило, высокий темп инфляции обусловлен действием механизма нерегулируемого ценообразования в условиях неэффективности конкурентных путей удовлетворения жизненно важных общественных потребностей. Это сочетание образует первый порочный круг, оказывающий наибольшее влияние на экономическую динамику.

Первый порочный круг действует по следующей схеме: инфляция сокращает оборотные средства отраслей. Это приводит к сжатию простого воспроизводства и дефициту потребляемой продукции. Последнее блокирует действие механизма конкуренции и приводит к росту цен.

Существенным элементом механизма ценообразования в составе этого порочного круга является запредельная рентабельность отдельных звеньев технологического контура. Открытость российского рынка внешним участникам и слабая его защищенность содействовала образованию второго порочного круга дестабилизации экономики, действующим в паре с первым.

Второй порочный круг действует по следующей разветвляющейся схеме. Высокотехнологичная и другая импортная продукция, доминируя на внутреннем рынке, нарушила сбыт и производство отечественных аналогов, имеющих в своей стоимости сравнительно большую долю непроизводственных расходов (посреднические издержки, чистая прибыль, и т. д.). При монетаристском сдерживании курса рубля на внутреннем рынке закрепляется преимущество импортируемой продукции.

Поскольку действует механизм самоподдерживаемого дефицитообразования (первый порочный круг), то структура внутренних цен и характер их роста не изменяется и внутренняя продукция продолжает исчезать с рынка. В случае же отказа от тактики сдерживания валютного курса происходит значительное снижение курса рубля, ведущего за собой инфляцию, усиливается действие первого порочного круга. В любом случае спад экономики получает дополнительный импульс. Регулярное внешнее инвестирование в фондообразование и развитие реального сектора блокируется механизмами, действующими в финансовом секторе и образующими третий порочный круг.

Третий порочный круг действует по следующей схеме. Стремление банков привлечь в финансовый сектор свободные средства устанавливает банковский процент выше темпа инфляции. Этот процент в условиях большой инфляции оказывается устойчиво выше доходности инвестиций в реальный сектор, что блокирует эти инвестиции за счет кредитов.

Поддержание в течение длительного времени высокого банковского процента (выше 10-20%, соответствующего средней капиталоотдаче в реальном секторе) обеспечивается, в конечном счете, банковской системой за счет эмиссии денег (реальный сектор не инвестируется и не дает прироста приводимой продукции), что запускает и поддерживает инфляцию. Усиливают действие этого механизма накопительная функция валюты и инфляционные ожидания на валютном рынке, образующие дополнительный четвертый порочный круг, подстегивающий инфляцию и отток инвестиционных средств.

Четвертый порочный круг действует по следующей схеме: высокая плохо предсказуемая инфляция – перевод накоплений в наличную валюту – падение курса рубля – рост цен. Взаимодействие государственного и частного секторов носит принципиально несимметричный характер, поскольку оба функционируют по разным правилам.

Это является обстоятельством, способным запустить еще один механизм нарушения равновесия. Внедрение рыночных отношений в сферу государственных механизмов сопровождается неконтролируемым перетоком средств в частные руки, падением эффективности государственных расходов, формируя пятый порочный круг.

Пятый порочный круг действует по следующей схеме: неконтролируемый отток средств из государственного сектора – избыток рублевой массы на рынке – инфляция – эмиссионное вливание в госсектор и т. д. Этот круг действует в связи с тем, что государственная и частная сферы не имеют четких границ и эффективного механизма разделения.

Перечисленные механизмы положительной обратной связи хотя не покрывают полностью перечня всех действующих кризисных механизмов, но образуют самоорганизующуюся целостную устойчивую систему, устойчиво блокирующую основные процессы воспроизводства и развития в экономике. Устойчивость этой системы базируется на том, что инфраструктура реального сектора сложилась в условиях регулируемого ценообразования и распределении продукции и с тех пор значительная ее часть практически не изменилась. Численный анализ моделей динамики экономических систем показывает, что запредельная рентабельность цен на отдельные виды продукции или продукцию группы отраслей технологически связной экономической системы с необходимостью приводит к устойчиво высокой инфляции, вымыванию оборотных фондов и общему экономическому спаду. Высокий расчетный темп спада экономической системы с запредельными рентабельностями отраслей и чисто финансовой инфраструктурой (50% за 2-3 г.) значительно снижается в реальности за счет развития натуральных форм хозяйствования, в том числе бартера. Эмиссионное кредитование производства может приостанавливать спад, но усиливает инфляцию. И только при сбалансированной системе отраслевых рентабельностей может реализоваться регулярная устойчиво воспроизводящаяся экономическая динамика роста. Сбалансированность здесь означает недопустимость запредельных значений рентабельностей для каждой отрасли или групп отраслей.

Аналогичный вывод можно сформулировать относительно сбалансированности системы личных и корпоративных доходов. Запредельные доходы при нерегулируемых ценах также губительны для экономики, как и запредельные рентабельности отраслей производства. Общий вывод может быть сформулирован как характеристический принцип сбалансированности экономической системы: сбалансированная, устойчиво воспроизводящаяся экономика возможна только при условии характеристической (находящейся в соответствующих пределах) однородности комплекса всех ее функциональных элементов по отношению к нормам их материального и финансового обеспечения. Характеристическими индикаторами сбалансированности экономической системы могут быть:

• рентабельности отраслей;
• агрегированные нормы прибыли в торговле и финансовой сфере;
• показатели сверхзатратности экономической деятельности регионов;
• относительные уровни личных доходов групп населения, стратифицированных по объемам располагаемых доходов.

Нейтрализация и подавление имеющейся системы кризисных механизмов требует сбалансированной системы мер, учитывающей рассмотренные выше характеристические условия при ограниченных материальных и временных ресурсах. Следует отметить, что понятие «экономическая безопасность» еще не вошло в активный словарь российских предпринимателей. Это пока еще неосвоенная дисциплина в сложной науке ведения бизнеса. Экономическая безопасность воспринимается как некая недостижимая цель, утопия в бесконечном океане финансовых рисков, кризисов, жесточайшей борьбы за сферы влияния. Между тем, экономическая безопасность – это не иллюзия и не совокупность чаяний представителей бизнеса, а вполне точная наука, имеющая самое большое приложение в реальной жизни.

Комплексная безопасность и электронная экономика. Вхождение России в глобальное экономическое пространство предполагает не только «открытость» ее экономики, но и устранение всех видов угроз на этом пути, которые уже сейчас очевидны, в первую очередь, из-за слабой жизнеспособности основных составляющих и, прежде всего, уровня реальной независимости как страны в целом, так и ее регионов. Возросшая мобильность информации, как товара, в системе финансово-кредитных электронных платежей снизили этот показатель для России до 28%, а для ряда регионов до 21,5%. Это означает, что прежние формы организации жизни сами стали представлять реальную угрозу политической безопасности и экономическому укладу государства.

Уровень интеллектуальной собственности россиян (в основном научной) составляет порядка 1% внутреннего валового продукта, хотя по числу ученых и разработчиков Россия вполне конкурентоспособна с США. Аналитики России могут привести лишь следующее сравнение: Америка ежегодно реализует права на интеллектуальную собственность в размерах, сопоставимых с объемом российского нефтяного экспорта.

Различные инвестиционные форумы порождают у некоторых эйфорию от возможностей подъема экономики, но дальше сырьевых линий зарубежные стратеги вряд ли пойдут. В этой связи специалисты предупреждали, что экономическая интеграция и политика в Европейском союзе или Азии – это пока лишь мираж, информационный коллоид, в который Россия, в целом или частично, не может вступить, если структура ее хозяйства, в т. ч. и управления не станут независимыми. Интересно, что в макротехнологиях мировой экономики почти треть разработок принадлежит россиянам. Так в чем же дело?

В настоящее время представители федеральной власти обнародовали сведения, которые еще два года назад являлись секретными и не подлежали публикации. В системе угроз национальной безопасности впервые экономическая безопасность выведена на первый план. В России, как правило, рассматривают пять видов безопасности, которые можно оценить нормативно:

• информационная;
• экономическая;
• политическая;
• экологическая;
• социальная.

Разница в подходе заложена в том, что российские ученые опираются на «Доктрину информационной безопасности Российской Федерации», подписанную Президентом в сентябре 2000 г., а не на «Хартию глобального информационного сообщества» (Окинава, июль 2000 г.).

Последняя очень настойчиво пробивает с помощью информатизации все виды рынков, в т. ч. и социальный, что по многим причинам для перспектив России пока нежелательно. Объяснение здесь простое: занятость в России, уровень жизни и в целом многоукладность системы жизнеобеспечения коренным образом отличаются от навязываемых «мировых» стандартов и, видимо, никогда не будут с ними сопоставимы. В таком случае, экономическая безопасность сущностно может быть представлена следующими позициями:

1. Выживаемость не должна ассоциироваться с конкурентоспособностью.
2. Жизнеспособность на основе работоспособности, жизненной силы, свободной энергии и энтропии, энергетической стойкости, информационной самостоятельности и общинной духовности становится ведущим аргументом развития, так как в условиях «экономических опасностей» только она может обеспечить выживание. Тем не менее, без «экономических опасностей» или угроз для рынка, как правило, недостаточно стимулов.
3. Биоэнергетический баланс является основным фактором устойчивости живых систем, которые должны быть возобновляемы для преодоления кризисов и порогов развития.
4. Военно-политическая мощь, как следствие эффективного управления экономикой, служит барьером для внешних угроз и терроризма, а также успокоителем в многонациональном государстве.
5. Социальное спокойствие, как часть экологии человеческого развития, основанное на устойчивости к стрессам, информационной грамотности и деловой физиологии, предполагает индивидуальное саморазвитие человека.

Безусловно, нельзя не замечать «долговой» (внешние и внутренние долги государства) компонент комплекса угроз, который количественно является самым критическим. Конечно, маловероятно, что, например, жителей Дальнего Востока в процедуре выживания больше интересуют эфемерные связи с Центром России, нежели интеграционные процессы со странами АТР. Патриотизм в данном случае должен быть обоюдным, но пока он носит изымающий характер, как со стороны Центра, так и стран-участников АПЕК.

И тех, и других интересует, в основном, финансово-экономическое или информационно-кредитное состояние дел в регионе. Пока федеральная власть не в состоянии, зарубежье не без интереса наблюдает за установлением структурно-лимитных (пороговых) ограничений в экономике и управлении экономическими процессами в Дальневосточном Федеральном округе РФ.

Реально вмешательство последует лишь тогда, когда экономическая безопасность этой территории будет хоть как-то ощутима показательно и законодательно. Такое положение может стать определенным только на основе прямых равноуправляемых связей всех со всеми. Рассмотрим их подробнее.

Во-первых, целесообразно нормативно и законодательно закрепить экономические свободы, права и обязанности всех, заинтересованных в выживании, как первой фазе экономического развития. В принципе, такой способ организации жизнедеятельности существует давно. Он называется электронным (Интернет или сетевым) бизнесом. Более серьезная форма определяется как многоуровневый маркетинг, хотя от маркетинга 1980-х гг. она существенно отличается и проникла в высокую индустрию (интернет-технологии), т. е. заняла весьма солидную производственную нишу.

Стоит напомнить также, что попытки ряда правительств, в т. ч. и США прикрыть электронный бизнес существенного результата не дали ни в экономическом, ни в социальном плане. Более того, из миллиона миллионеров США, за последние сорок лет 40% вышли на этот уровень доходов как сетевики. Из 18 социально значимых программ жизнеобеспечения (по градации ЮНЕСКО) сегодня сетевиками самостоятельно решается добрая половина. К сожалению, Россия в электронном бизнесе занимает едва ли не предпоследнее место в Европе, хотя в межстрановом разделении труда по этому аспекту мы далеко не последние.

Экономическая организация нынешнего российского общества такова, что низкая себестоимость сетевого продукта, сроки его реализации и эффективность (особенно электронной формы) предопределили неизбежность замены традиционной конкуренции товаров и валют на соперничество творческих возможностей. Заметим, что национальные, политические, экологические и другие виды безопасности здесь приобретают формы биоэнергетического взаимодействия или неприятия.

Последнее настолько абсурдно для здравомыслящего лидера, что больше носит характер амбиции или нежелания передела мира в соответствии с требованиями выживаемости, но никак не пресловутым канонам научно-технического прогресса. Многие не хотят с этим считаться, загоняя себя и своих подчиненных в немыслимый саркофаг из тяжелых элементов таблицы Менделеева. Забитые гамбургерами воображение, способность к творчеству для большинства народов могут остаться только ориентирами, но не жизненными принципами. Российские исследования показывают, что такие социо-психологические факторы как «страх» и «выгода» позволяют многим «условно безработным» быстро осознать полезность сетевого бизнеса. Эта группа предпринимателей в основном рассчитывает на собственные силы, но в команде, которую они сами могут и не создавать.

Настоящим творцам неведомы подобные стимулы или ограничители. Они никогда не боялись и не искали выгоду от своего творчества. Хуже другое: они не знали никогда цены интеллектуального продукта. Эти работают по «привычке», т. е. им нужны только технологии, но даже нано-технологии не станут обременять творцов, так как вместо производительности труда за ними будет тянуться шлейф «плодотворности». Безусловно, производительность труда фактор значимый, но в «интернет-технологиях» он не является стимулом для формирования производственных отношений и стиля экономического поведения. Да и поведение в этом случае вряд ли можно назвать «экономическим». Дело в том, что сетевой продукт удовлетворяет «узловые» потребности, т. е. некие «комплексы» потребностей. Причем для сети безразлично, региональные они или автономные. Важно только одно: действуют ли они по правилам сети и принадлежат ли ей. Пожалуй, «принадлежность» здесь важнее деятельности в силу ряда причин:

• членство само по себе является «твердой» валютой;
• внутри системы свобода выбора технологий (скидки, дисконты) позволяют довести производство интеллектуального продукта до минимального (практически нулевого) порога себестоимости;
• концентрация «членов» в узлах бизнеса и потребления обеспечивает развитие по законам живых систем;
• биоэнергетическая сущность сети становится основой замещения, а не выбытия (т. е. изоляции, уничтожения) членов процесса, что, конечно, привлекательно для массы населения;
• устойчивость сетевой структуры обеспечивается постоянной нестабильностью процессов, происходящих в принадлежащих ей узлах (созидание или разрушение во имя нового качества).

В мировой практике пока доминирует тезис, что наибольшую прибыль приносят финансово-кредитные операции с повышенным риском. Согласно теории Кейнса государство должно оставаться главным инвестором и гарантом рисковых операций. Однако в условиях сетевой экономики риски сведены до минимума, поэтому формальные организационные структуры, создающие и внедряющие новации в сетевом плане разрастаются, а в структурно-количественном оптимизируются на уровне малых социальных групп.

Контроль государства, в основном, может осуществляться налоговыми институтами (два налога – на собственность и налог с продаж). Сетевики, обладая предельной свободой частного творчества, на договорных условиях со специальным федеральным ведомством (существующая практика показала, что наиболее эффективны пятилетние договора) делятся с государством пакетом акций (например, не более 25%). Отечественными специалистами разработана модель такой организационной структуры, которая предполагает сосредоточение в руках организатора сети 56,5% собственного фонда развития, что и является контрольным пакетом и гарантией личной ответственности управленца, т. е. поведенческой линии, которую и контролирует государство.

Электронная экономика практически нивелирует разницу между юридическими и физическими лицами. Может возникнуть закономерный вопрос: Как решать проблему, если компания или предприниматель перестали трудиться по разным причинам? Для сети, оказывается, такой проблемы нет, реализация замещения срабатывает тем чище, чем разветвленнее сеть. Живите на дивиденды от сети, если Ваше прямое участие затруднено или прекращено вовсе.

Это особенно показательно в накопительных пенсионных программах страховых компаний. Как бы то ни было, правообладатели, вкусившие компенсационный смысл сети, вряд ли откажутся от продолжения деятельности. В сетевой схеме есть еще один положительный момент: она может работать в одном или нескольких бизнесах со значительной экономией собственных ресурсов и ресурсов партнеров (на льготах или дисконтах). Суммарный эффект скидок дает поразительный качественный результат: «пробные» структуры (т. е. те, в которых Вы себя уже попробовали) могут развиваться на основе свободно выбранных лидером новых технологий. В этом случае зависимость сетевиков по вертикали не играет существенной роли. Кто сколько направлений удерживает, то и более успешен и более застрахован от коллизий многоуровневой экономики.

Надо заметить, что еще в XIX в. при реорганизации административно-территориального устройства России (генерал-губернаторство и области) естественно упростилась система местного управления, и она была очень близка к президентскому (сетевому). История повторяется и в этом смысле можно говорить о политической сети. Таким образом, лидеры территорий формируют властные организационные структуры с правами собственников (интеллектуально-информационная собственность) которые аттестуются соответствующими научно-политическими институтами ЮНЕСКО и ООН. Эти лидеры, имея статус и международные регалии академиков, профессоров докторов наук, естественно, захотят «продолжение рода», что, безусловно, дает простор сетевому построению общества уже на политическом уровне.

Практика показывает, что наиболее успешны в этом те политические деятели, которые лично участвуют в интернет-бизнесе и совместно с коллегами из других стран создают новые информационные продукты. Критиканство (а оно, в основном, возникает в амбициозных и позиционных ситуациях) уступает место диалогу о выживаемости. Это, в свою очередь, освобождает многих лидеров от «неправильной работы».

Недостаточный опыт президентского правления в России и традиционализм правительственного руководства позволяют последнему вольно трактовать права и обязанности федерального центра по отношению к периферии. Экономическая поддержка региона Правительством России в этой ситуации, как правило, рассматривается в режиме ожидания и поэтому мало конструктивна для регионов. Как правило, применительно к национальной безопасности России в конкретном регионе она соблюдается в регламентах не более чем на треть. А можно ли вообще говорить о какой-то безопасности при таком раскладе дел?

В частности, Дальневосточный федеральный округ на три четверти является пограничным, поэтому природные и геополитические риски здесь более значимы, чем экономические. В результате демографическая обстановка и размещение производственных центров без социализации условий жизни однозначно могут привести к падению престижа восточного форпоста России на Тихом океане. Дальневосточный Округ вынужден самостоятельно искать экономические ресурсы и конструктивные поправки к Президентской Программе «Дальний Восток и Забайкалье», с учетом того, что Забайкалье находится вне сферы влияния Полномочного Представителя Президента РФ в Седьмом Федеральном округе. Многие программы выживания, в результате этого, становятся муниципально-гражданскими, т. е. правительства субъектов федерации в регионе и творческий актив предпринимателей, не надеясь «на Бога», самостоятельно пытаются решить насущные проблемы.

Здесь большая роль отводится некоммерческому партнерству, которое почти всегда строится на этических нормах, но нам представляется, что более эффективными оказались бы сетевые отношения. Очень слабо главы местных администраций краев, областей, городов и районов используют фактор «принадлежности» того или иного юридического лица или известного предпринимателя в организации узлов региональной сети.

Примечательно, что неформально такая инфраструктура существует в виде разных комитетов, советов, творческих объединений, но на деловой (коммерческой) сетевой основе власть еще не пробовала создать организационные мегаструктуры. Можно привести достаточно аргументированные доводы.

1. Если Правительство РФ не желает развивать Комсомольский-наАмуре техноэкополис, есть предложение Технограда.
2. Прибрежные города и промузлы по морю (Туманган, Владивосток, Находка, Сахалин, Совгавань, Де-Кастри, Камчатка, Чукотка – Анадырь) под эгидой того же Комсомольска и при корпоративном управлении союза городов Владивосток – Комсомольск – Анадырь могли бы многие проблемы глобализации и региональной геополитики снять.
3. Резервная (внутренняя) линия БАМ, Транссиб, Хабаровск –Благовещенск – Славянка, которая, по сути, является пограничной по суше могла бы осуществлять особые функции экспортно-импортного «фильтра» всей России для стран АТР.
4. Особый аспект: строительная эколого-экономика. Любого рода проекты: нефтепроводы, автодороги, крупные объекты типа «Балтика» в городах и вне их все равно не минуют комплекса международных экспертиз, прежде чем пойдет разговор об инвестициях, строительстве, монтаже технологического оборудования и компенсациях.

В этой связи необходимо уточнить, что экологические экспертизы (российского образца) не годятся для конструктивного международного диалога. Дело в том, что многие российские экспертные оценки по экологии не принимаются или игнорируются Китаем, Японией, США. Последние не прочь применять ужесточающие нормы только на территории России, но инвестировать эти процедуры не собираются, не говоря уже о социальных акциях. В тоже время международные экологические комитеты, имеющие опыт оценки аварий и трагедий на магистральных энергетических системах, естественно, все претензии будут предъявлять только России. Аналогично было в Югославии, Ираке, других странах «третьего – четвертого» мира. Это означает, что прессинг по любой из позиций будет оказываться именно на «ресурсного» участника проекта. Вне сети Россия просто не потянет ни экспертных, ни эксплуатационных расходов таких проектов, тем более они технологически и сами являются сетевыми.