Авария в Норильске обозначила системные проблемы - Морские вести России

Авария в Норильске обозначила системные проблемы

06.10.2020

Российская экономика

Авария в Норильске обозначила системные проблемы

Фото: АО «Транснефть - Сибирь». Сбор дизельного топлива с водной поверхности в емкости временного хранения аварийно-спасательным формированием АО «Транснефть - Сибирь»

29 мая на Таймыре из-за разгерметизации одного из резервуаров для хранения нефтепродуктов ТЭЦ-3 Норильско-Таймырской энергетической компании (НТЭК, входит в группу «Норникель») произошел разлив примерно 20 тыс. тонн дизельного топлива. Нефтепродукты попали в почву, водоем, а также на проезжую часть технологической дороги, из-за чего загорелся проезжавший по ней автомобиль. «Пожар был локализован и потушен, водитель не пострадал. На энергоснабжение и водоснабжение Норильского промышленного района инцидент не повлиял», – сообщил «Норникель». По данным прокуратуры Красноярского края, общая площадь загрязнения нефтепродуктами составила 180 тыс. кв. метров.

На следующий день после аварии в Норильске и на Таймыре был введен режим ЧС межмуниципального уровня, при этом сообщения об аварии появились в СМИ только через несколько дней. 1 июня о ней стало известно президенту Путину, который в тот же день ввел в регионе режим ЧС федерального уровня.

Алиса Штыкина

В результате повреждения топливного резервуара Но-рильско-Таймырской энергетической компании (НТЭК) разлилось более 20 тыс. тонн дизельного топлива, значительная часть которого оказалась в реке Амбарной с угрозой попасть в ледниковое озеро Пясино, а затем и в Карское море. Возникла угроза экологической катастрофы. Авария таких масштабов впервые произошла в Арктической зоне РФ, в результате чего была объявлена аварийная ситуация федерального масштаба.

Как сообщила 3 июня по результатам проверки глава Росприроднадзора Светлана Радионова, предельно допустимая концентрация вредных веществ на водных объектах в Норильске превышена в десятки тысяч раз: в грунт попало около 6 тыс. тонн нефтепродуктов, а в водные объекты – порядка 15 тыс. тонн. По данным краевых властей, которые возложили ответственность за инцидент на НТЭК, ущерб может исчисляться десятками миллиардов рублей.

«Ущерб, на наш взгляд, был бы минимальным либо значительно меньше, если бы компания НТЭК и администрация города Норильска своевременно проинформировали краевой центр, нашу систему реагирования, а также Главное управление МЧС России о произошедшей катастрофе», – заявил 1 июня вице-премьер Правительства Красноярского края Анатолий Цыкалов, возглавивший рабочую группу по устранению последствий аварии.

Следственный комитет возбудил уголовные дела по ч.1 ст.254 УК РФ («Порча земли»), по ст.250 УК РФ («Загрязнение вод») и по ст.246 УК РФ («Нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ»).

Ликвидация последствий

Одними из первых (1 июня) на место аварии со специальным оборудованием прибыли 16 спасателей Морской спасательной службы Росморречфлота, затем это число выросло до 22 человек. В общей сложности на ликвидации последствий разлива нефтепродуктов было задействовано несколько сотен человек из МЧС России, спасательных подразделений предприятий «Норникель», «Газпромнефть», «Транснефть Сибирь» и других, среди них проводилась постоянная ротация из-за сложных условий работы.

«Все понимали, что счет идет на часы. Необходимо было как можно быстрее выставить боновые заграждения, которые помешали бы распространению нефтяной пленки по водным артериям региона, – рассказал «МП» помощник руководителя по связям со СМИ ФГБУ «Морспасслужба» Андрей Малов. – К исходу второй ночи (2 июня) было выставлено семь заградительных ордеров (боновые заграждения в несколько сотен метров) на реке Амбарной, куда попала основная масса топлива. Были развернуты нефтесборные системы. На первых этапах все проходило не так быстро, как хотелось бы, но главную задачу по локализации разлива удалось выполнить».

2 июня, по официальным данным, распространение нефтепродуктов в Норильско-Пясинской водной системе удалось остановить, 5 июня – локализовать. Первый вице-президент «Норникеля» Сергей Дяченко оценил время ликвидации последствий в 10-14 дней, а губернатор Красноярского края Александр Усс отметил, что это может занять больше двух недель.

До 7 июня 16 спасателей ФГБУ «Морспасслужба» совместно с местными спасателями сдерживали нефтепродукты в секторе русла реки Амбарной и производили откачку накапливающихся вдоль боновых линий загрязнений до подхода основных сил.

Работу спасателей затрудняли резкие изменения направления ветра. Только за первые десять дней ветер менялся с северного на южный пять раз и нефтяные пятна, которые обычно движутся по ветру, постоянно меняли направление своего движения. Спасатели по несколько раз в неделю перебазировали всю используемую технику с одного берега на другой.

На 23 июня, по данным оперативного штаба ликвидации ЧС, с места аварии в места складирования всеми аварийными подразделениями вывезено более 133,6 тыс. тонн загрязненного грунта, с акватории водоемов топливно-водяной смеси собрано 32,9 тыс. кубометров. Сорбентом обработано 95,8 км береговой линии. В ликвидации чрезвычайной ситуации было занято около 700 человек и 300 единиц техники.

«Сейчас идет доочистка после сбора основного объема загрязнений, рассыпают сорбенты и собирают нефтеводяную смесь. Главная задача – очистить всю прибрежную полосу и помочь тем спасателям, которые ликвидируют разливы на почве, очистить мелкие озера. 20 спасателей нашей службы остаются на месте до 1 октября», – пояснил А. Малов из «Морспасслужбы».

Возмещение ущерба

Разлив нефтепродуктов в Норильске – это экологическая трагедия, говорит старший научный сотрудник Центра экономического моделирования энергетики и экологии Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС Владимир Поташников. «Важна не только причина этой конкретной трагедии, но и запоздалая реакция местных властей и предприятия для устранения последствий. Фактически активно к ликвидации последствий приступили только после реакции в социальных сетях и вызванного этим резонанса, а не сразу после утечки», – отмечает он. На переход к активным действиям ушло три дня.

Оповещение сработало очень плохо, согласен проектный директор российского отделения «Гринпис» Владимир Чупров. «Спасатели поставили боны слишком поздно: начали откачивать воду, но к тому моменту пятно уже ушло, они поймали только его хвост, вряд ли возможно говорить об эффективной локализации разлива», – считает эколог. Что касается мониторинга, то прошел уже месяц, а мониторинг и информирование общественности, по его мнению, остаются на очень низком уровне: никто официально не сообщает, попало ли топливо в реку Пясину, которая впадает в Северный Ледовитый океан.

Экологический вред или ущерб оценивают фактически – как это повлияло на пострадавшую экосистему – и финансово – сколько это стоит в денежном эквиваленте с учетом специальных методик, поясняет В.Чупров. Фактический ущерб – вред, нанесенный природе – флоре и фауне. Его оценка – это большая научная работа, которая длится несколько месяцев и даже дольше, но пока у нас нет информации, что ее в принципе будут проводить в нашем случае, говорит представитель «Гринпис».

«Что касается ущерба, или, правильнее сказать, денежной компенсации, которую власти могут предъявить компании, то он должен составить около 23 млрд рублей только за топливо, попавшее в воду, – считает В.Чупров. – И это без коэффициента бездействия от 2 до 5, где 2 – это до трех дней бездействия (боны установили через несколько дней). То есть предъявляемый вред может превысить 50 млрд рублей. В то же время суд может посчитать тушение загоревшейся машины началом ликвидационных работ, что, конечно, не так. В этом случае будет коэффициент 1».

По словам эколога, также важно посчитать, сколько отходов уберет «Норникель». «Они отчитались, что убрали 90%, это нереально. Но если проверка придет к выводу, что это так, тогда компенсация с 23 млрд рублей сократится до 2 млрд рублей, – подсчитал В.Чупров. – Далее, по существующим правилам, которые нужно менять, компания имеет право снизить размер предъявляемого экологического вреда на размер затрат, которые она понесла в ходе уборки нефти вне зависимости от того, сколько нефти было собрано. В сумме теоретически это может приводить к ситуации, что государство будет еще и должно компании-загрязнителю».

Кто виноват и что делать?

Расследование причин происшествия пока идет. Выдвигаются разные версии. НТЭК утверждает, что резервуар, в котором хранилось дизельное топливо, получил повреждения из-за проседания опор, прослуживших более 30 лет. В Ростехнадзоре не исключают, что авария могла произойти из-за изношенного оборудования, а в Росприроднадзоре – что из-за просадки бетонной площадки под резервуаром. Глава МЧС России Евгений Зиничев назвал в качестве причины разгерметизации резервуара проседание свай фундамента. По словам первого вице-президента «Норникеля» Сергея Дяченко, частичное проседание опор могло случиться из-за таяния грунтов вечной мерзлоты.

«Вопрос в том, было ли это оборудование на ремонте в момент аварии или нет. Если да – то виноват «Норникель» (использовал аварийное оборудование), если нет – то нужно разбираться, давал ли Ростехнадзор разрешение на эксплуатацию», – отмечает В.Чупров. В пресс-службе «Норникеля» не ответили на вопросы «МП», отослав к информации на сайте компании.

Между тем 25 июня Правительство РФ одобрило новые поправки в природоохранное законодательство, направленные на предупреждение и ликвидацию разливов нефти и нефтепродуктов. Поправки унифицируют требования для объектов на суше и для морских объектов. Законопроект обязывает промышленников к 2024 году разработать и утвердить планы предупреждения и ликвидации разливов нефти и нефтепродуктов, а также сформировать финансовое обеспечение для ликвидации возможных аварий.

Такие планы будут утверждать по согласованию с Росприроднадзором после проведения комплексных учений. Кроме того, в документе будут прописаны обязательства компаний по проведению рекультивационных и иных восстановительных работ, а также по полному возмещению ущерба и расходов на привлечение дополнительных сил и средств ликвидации аварий. Похожая инициатива Минприроды о создании ликвидационного фонда для добычных объектов уже обсуждалась несколько лет назад, но тогда из-за критики со стороны недропользователей ее так и не приняли.

Новая инициатива не решит проблемы, реальное улучшение возможно только в случае создания правильных стимулов для предприятий, считает В.Поташников из РАНХиГС. «Если итоговые расходы предприятия на формирование финансовых запасов будут в достаточной степени зависеть от его рисков, то ему будет выгодно снижать их вероятность. Это может быть, например, повышающий коэффициент для предприятий с низким качеством инфраструктуры. Когда же вместо реальных расходов можно будет ограничиться письмом о финансовых гарантиях, как это предполагается для госкомпаний, или если расходы не зависят от состояния инфраструктуры и принимаемых мер, то такой закон будет являться, скорее, дополнительным налогом, который, напротив, снижает стимулы по сокращению утечек. Ведь в случае аварии дополнительные расходы компаний на ликвидацию будут частично компенсироваться из уже собранного фонда», – поясняет эксперт.

Этого закона явно недостаточно – он не решает проблему на системном уровне, согласен В.Чупров. «Эти поправки обязывают компанию иметь ресурсы и план ликвидации разливов, но самое главное – это не допустить саму аварию. Нужно, чтобы у компании была экономическая мотивация не допускать аварии в принципе: высокие штрафы за экологическое нарушение, а не 30 тысяч рублей, как сейчас. Если за аварию в Норильске «Норникель» выплатит 50 млрд рублей (около 10% прибыли за прошлый год), то тогда у компании быстро найдутся деньги на модернизацию и мониторинг состояния вечной мерзлоты», – заключает представитель «Гринпис».

Системная проблема

Авария в Норильске – не единичный случай, а проявление системных проблем в экологии, говорят эксперты. Причин тому несколько: низкие риски предприятий из-за экологических происшествий, низкое качество и доступность информации о состоянии окружающей среды.

«Например, в 2014 году в Москве произошли масштабные утечки (в атмосферу) вредных веществ, что не имело явных существенных экономических и юридических последствий (для предприятия-нарушителя). С точки зрения государственного управления, возможно, главной причиной (повторяющихся нарушений) является заложенный конфликт интересов, когда один оператор (орган) отвечает и за добычу ресурсов, и за охрану окружающей среды (Минприроды)», – указывает В. Поташников.

В сложившейся ситуации определенно есть вина государства: компании допускают сверхэксплуатацию, потому что законодательство им это позволяет, уверен В.Чупров. По его мнению, законы написаны либо слабо, либо в них есть лазейки, либо они вовсе не исполняются. Например, закон о промышленной экспертизе позволяет бесконечно продлевать эксплуатацию опасных промышленных объектов. А в Указе Президента РФ от 6 мая 2018 года «О стратегии промышленной безопасности до 2025 года» четко говорится, что 60-70% инфраструктуры опасных промышленных объектов выработали свой срок эксплуатации, и потенциально мы можем получить аварии с ущербом до 700 млрд рублей ежегодно.

«В России ТЭК играет очень важную роль и имеет существенный лоббистский потенциал. Вероятно, при столкновении интересов ТЭК и охраны окружающей среды приоритет будет не в пользу окружающей среды», – рассуждает В. Поташников.

«Без изменения отношения государства к промышленной политике все останется по-прежнему», – заключает В. Чупров.

Морские порты №5 (2020)

ПАО СКФ
IV ежегодная конференция ежегодная конференция: «SMART PORT: ЭФФЕКТИВНОСТЬ, БЕЗОПАСНОСТЬ, ЭКОЛОГИЧНОСТЬ»
Восточный Порт 50 лет
НПО Аконит
Подписка 2024
Вакансии в издательстве
Журнал Транспортное дело России
Морвести в ТГ