«Конституция океанов»: закон для арктического шельфа - Морские вести России

«Конституция океанов»: закон для арктического шельфа

12.11.2014

Севморпуть

Арктический шельф и не участвующие в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. государства

Галина Шинкарецкая, д.ю.н., ведущий научный сотрудник Института государства и права РАН

 

Введение

20 декабря 2001 г. Россия подала в Комиссию по границам континентального шельфа (далее – Комиссия) заявку на право включения в наш континентальный шельф подводных пространств у северного побережья (прилежащего к Северному Ледовитому океану) и восточного побережья (прилежащего к Тихому океану)1. На десятой сессии Комиссии в апреле 2002 г. был образован подкомитет для рассмотрения заявки России. На одиннадцатой сессии в июне 2002 г. Комиссия приняла рекомендации в адрес России2. Рекомендации Комиссии были конкретными и касались каждого отдельного географического региона, где намечалось установление внешнего предела расширенного континентального шельфа России. Рекомендации в основном касались двух вещей: предоставления дополнительных данных из геологии и геофизики (это касалось центральной части Северного Ледовитого океана)3, а также делимитации границ с соседними государствами в порядке переговоров (в основном в Беринговом, Баренцевом и Охотском морях)4.

Тем временем в Комиссию поступает все больше заявок на включение в состав континентального шельфа прибрежного государства новых донных пространств. Когда-то казалось, что государств, имеющих право на расширенный континентальный шельф, не так много. Во время Третьей конференции по морскому праву Секретариат ООН подготовил доклад, где были перечислены 33 страны, которые потенциально могли претендовать на расширение континентального шельфа, хотя список не был исчерпывающим5. В некоторых из этих 33 случаев континентальный шельф мог быть разграничен между соседними государствами, но в остальных потенциальные внешние шельфы не соседствовали ни с чьими другими шельфами. И такие ситуации – не редкость в практике, территориальное море и континентальный шельф полуострова Камчатка могут быть здесь хорошим примером.

В реальной действительности государств, намеревающихся подать заявки в Комиссию, оказалось много, и некоторые из них опасались не успеть собрать необходимые данные для подачи заявки: согласно ст. 4 Приложения II к Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (далее – Конвенция 1982 г.) заявка должна была быть подана в течение 10 лет с момента вступления Конвенции 1982 г. в силу для соответствующего государства. Поэтому Комиссия специально уделила внимание порядку исчисления срока подачи заявки. На 18-й конференции государств – участников Конвенции 1982 г. было решено, что для государств, для которых Конвенция вступила в силу до 13 мая 1999 г., срок подачи начинает исчисляться с 13 мая 1999 г.6; для других 10-летний период начинается со дня вступления Конвенции в силу для каждого из них.

Поначалу заявок было немного (к 2007 г. лишь 12 государств подали заявки), но в дальнейшем их число сильно возросло. Возможно, это частично объясняется тем, что государства просто выжидали, стремясь получить некоторый опыт. К 13 мая 2009 г. была подана 51 заявка на всю потенциальную площадь континентального шельфа, прилежащего к территории государства, или на часть такой площади, а также 43 подборки предварительной информации7. На 13 ноября 2012 г. в списке Комиссии числится 61 государство, подавшее заявку8.

Интерес к ходу рассмотрения заявок проявляют многие государства, в том числе те, которые не являются участниками Конвенции 1982 г. Это видно из того внимания, которое уделяется работе Комиссии такими государствами-неучастниками. В частности, свою реакцию на рекомендации, вынесенные в адрес России, дали Соединенные Штаты.

 

Континентальный шельф и общее наследие человечества

Вопрос о полномочиях государств, не участвующих в Конвенции 1982 г., в отношении определения континентального шельфа за пределами 200 морских миль интересен не только с практической, но и с теоретической точки зрения: за пределами «расширенного шельфа» лежит пока не вполне юридически определенный район общего наследия человечества, и становится необходимым разграничение полномочий между традиционными субъектами международного права – государствами и новой юридической категорией – человечеством, чьи права и интересы воплощены в новом юридическом пространстве на земном шаре: все дно Мирового океана получило название «Международный район морского дна», и этот Район, а также минеральные ресурсы поверхности дна и недр были объявлены «общим наследием человечества»9. Это означает, что все права на ресурсы Района принадлежат всему человечеству и не подлежат отчуждению (ст. 137). Деятельность в Районе может осуществляться только «на благо всего человечества, независимо от географического положения государств… с особым учетом интересов и нужд развивающихся государств» (ст. 140). Практическим следствием статуса общего наследия было объявлено «распределение финансовых и других экономических выгод, получаемых от деятельности в районе», порученное органу по морскому дну. Эта ситуация была подкреплена принятым в 1994 г. Соглашением относительно имплементации Части XI Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., которое признано составляющим единый документ с Конвенцией10.

 

Рис. Площадь континентального шельфа Российской Федерации в Северном Ледовитом океане за пределами 200-мильной зоны

 

В сущности, Часть XI Конвенции 1982 г. создает такое новое правоотношение: человечество, которому принадлежат полезные ископаемые района, vis-а-vis отдельных государств, на которых лежит обязанность учитывать это право человечества в том смысле, что они могут расширять свой шельф только на определенных условиях, согласованных всем мировым сообществом путем принятия Конвенции 1982 г.

В Конвенции 1982 г. понятие «человечество» не расшифровывается, и из Конвенции можно извлечь лишь одно его право – право на обладание Международным районом морского дна и его ресурсами как своим наследием. В порядке регулирования использования Района и его ресурсов отмечается некоторое ограничение прав отдельных государств и в ряде случаев установлен специальный порядок деятельности государств в Районе, так что создается некий баланс отношений между государствами и человечеством: ни одно государство не может претендовать на суверенитет в отношении Района и ни одно государство не может претендовать на полезные ископаемые Района иначе как в соответствии с Частью XI (ст. 137); государства обязаны обеспечить, чтобы в соответствии с Частью XI действовали также физические или юридические лица их национальности (ст. 139); также осуществляются научные исследования в Районе (ст. 143) и т.д.

Р. Вольфрум совершенно справедливо отмечает, что понятие общего наследия человечества в последние годы «несколько вышло из моды»11; действительно, научная общественность в значительной мере потеряла интерес к различным деталям концепции общего наследия человечества, и авторы, пишущие на эту тему, чаще всего оперируют понятиями государств и даже скорее государств – участников Конвенции 1982 г.12

Очевидно, современное состояние международного права требует гораздо более точного определения прав и обязанностей участников международного общения, чем это возможно в рамках концепции общего наследия человечества, тем более когда дело касается определения пределов действия национальной юрисдикции, в том числе в отношении юрисдикции над природными ресурсами. Комиссия по границам континентального шельфа сделала попытку прояснить этот вопрос и поставила его перед участниками 8-й встречи государств – участников Конвенции 1982 г. в марте 1998 г.13 К сожалению, участники встречи уклонились от прямого ответа14.

В принципе международное право допускает при определенных условиях предоставление третьим государствам прав, предусмотренных соответствующим договором, с согласия участников этого договора и самого третьего государства15. Правда, Постоянная палата международного правосудия в своем решении по делу Free Zones of Upper Savoy and the District of Gex16 заявила, что решение этого вопроса определяется обстоятельствами каждого конкретного случая. Поэтому и вопрос об участии третьих государств в определении пределов шельфа в Арктике не может быть решен в общем виде.

 

Конвенция 1982 г. как основа правового режима арктических пространств

Сейчас особенно сильно заметен интерес к правовому режиму этого района. В наше время представляется общим признание Конвенции 1982 г. в качестве основы этого режима. Подтверждением этому служит законодательная практика приарктических государств по установлению своих зон юрисдикции в различных целях. Эта практика уже довольно обширна и показывает, что государства следуют нормам Конвенции.

Конвенцию 1982 г. справедливо расценивают как одно из крупных достижений всего мирового сообщества. Многолетние переговоры в процессе разработки Конвенции показали, что международное сообщество способно прийти к общеприемлемым решениям. Эти переговоры имели также значение и в том, что в процессе их «попутно» было урегулировано множество проблем локального или двустороннего характера, в частности в Арктике. Сформулированная в результате Третьей конференции Конвенция 1982 г. – это основополагающий документ современного международного морского права, который нередко называют «конституцией океанов»17. Авторы крупной монографии о Мировом океане18 называют Конвенцию 1982 г. «исторической вехой в области кодификации и прогрессивного развития международно-правовых норм, призванных регламентировать режим Мирового океана». Они также отмечают «особый универсальный характер норм» Конвенции 1982 г., в которых сбалансированы интересы крупных промышленно развитых государств с одной стороны и развивающихся стран с другой19.

Однако в процессе развития международно-правового режима арктических пространств приходится уделять внимание и обычно-правовым нормам, поскольку одно из приарктических государств – Соединенные Штаты – не является участником Конвенции 1982 г.

Принятие государством обязательств по Конвенции 1982 г. состояло из трех этапов: принятие согласованного текста путем формального голосования; подписание текста Конвенции; ратификация Конвенции или присоединение к ней. США голосовали против Конвенции20, не подписали ее и не ратифицировали. Следует отметить, что именно ратификация является решающим шагом в принятии обязательств: проголосовав против и не подписав Конвенцию, США имеют право ратифицировать и таким образом стать ее участником.

США не стали участвовать в Конвенции 1982 г. с намерением использовать те ее положения, которые они считают обычными нормами международного права. В частности, все права судоходства, в том числе в водах Северного Ледовитого океана, США расценивают как предоставляемые обычным правом. Еще в 1983 г. администрация тогдашнего президента США Рейгана приняла заявление о морской политике21, в котором было заявлено, что США «готовы принять и действовать в соответствии с балансом интересов, относящихся к традиционным видам использования океанов, таких как судоходство», и что США будут осуществлять и утверждать свои права судоходства во всемирном масштабе таким образом, чтобы это было совместимо с балансом интересов, отраженным в Конвенции.

Более того, уже в 2004 г. юридический советник Государственного департамента заявил: «США активно стремились к достижению признания и соблюдения во всем мире положений Конвенции 1982 г., особенно в отношении свободы судоходства. Заявление Рейгана 1983 г. «О морской политике» проложило путь к соблюдению и осуществлению положений Конвенции 1982 г., не относящихся к глубоководному морскому дну. США постоянно прилагают дипломатические и иные усилия к признанию положений Конвенции во всем мире в качестве отражения обычного международного права»22.

Обычное международное право занимает особое место в качестве юридического инструмента во внешней политике. Оно действительно признается действующей частью общего международного права и нередко служит опорой для разрешения разногласий в процессе переговоров или даже в международном суде. Представители многих государств еще в ходе работы Третьей конференции отмечали, что будущая Конвенция кодифицирует многие действующие нормы обычного права. Уже в 1984 г. Международный суд, рассматривая спор между США и Канадой о делимитации в заливе Мэн, подчеркнул, что, хотя Конвенция 1982 г. еще не вступила в силу, ее положения о континентальном шельфе и исключительной экономической зоне полностью соответствуют международному праву23.

Однако даже юристы из стран common law признают, что установление и применение международного обычая составляет нелегкую задачу. Так, британские ученые П. Берни и А.Е. Бойл пишут: «Часто бывает трудно определить, сформировался ли тот или иной обычай в достаточной степени, чтобы быть твердой нормой, и если да, то в каком объеме. Поэтому установление наличия обычного права всегда было и остается в высшей степени проблематичным и требует профессионализма и большой исследовательской работы»24.

Большинство государств мира, признавшие Конвенцию 1982 г., в своих отношениях с США руководствуются не концепцией обычно-правового характера ее положений, а скорее признают права США в том объеме, как это зафиксировано Конвенцией.

Однако Конвенция 1982 г. содержит не только нормы, определяющие правовой режим практически всей морской деятельности, но и вводит некоторые важные элементы структуры управления этой морской деятельностью.

 

Ограничение доступа к конвенционным органам для государств-неучастников

Не участвуя в Конвенции 1982 г., США не могут участвовать и в работе международных органов, введенных Конвенцией и имеющих непосредственное отношение к определению пределов и порядка использования континентального шельфа за пределами 200 морских миль. Это Международный трибунал по морскому праву, Международный орган по морскому дну и Комиссия по границам континентального шельфа.

Международный трибунал по морскому праву является наиболее выразительной частью самой значительной новации, введенной Конвенцией 1982 г., – системы обязательных средств разрешения международных споров25.

Судя по учредительным положениям и как показала теперь уже немалая практика Трибунала, он обладает всеми основными характеристиками, необходимыми для современного международного суда. Его судьи обладают независимостью. Доступ к правосудию строго ограничен государствами: ни физические лица, ни неправительственные организации такого доступа не имеют, что создает для государств дополнительные гарантии – не отвечать по чужим обязательствам. Нормами Конвенции 1982 г. предоставлена возможность не представлять на рассмотрение Трибунала, как и иных органов разрешения споров по Конвенции, так называемые «чувствительные» споры – споры о разграничении, о военной деятельности, о спорах, возникающих в такой новой категории морских пространств, как исключительная экономическая зона. Тем не менее в администрации США система обязательного разрешения споров по Конвенции нередко называется как одно из препятствий присоединения к ней. «США опасаются, что им придется принимать участие в дорогостоящем публичном разбирательстве, которое не закончится в пользу США или закончится принуждением США к изменению их политики или законодательства»26.

Международный трибунал по морскому праву пока не рассматривал дела, касающиеся непосредственно пространств Северного Ледовитого океана, но разнообразие рассмотренных им дел и методы рассмотрения показывают, что Трибунал следует тем традициям, которые сложились в области судебного и арбитражного разрешения споров в мире, и это делает его действия предсказуемыми и не сулящими неожиданных подвохов27. Многие авторы отмечали, что решения Международного трибунала разъяснили и консолидировали многие нормы Конвенции 1982 г. Например, в решении по делу Saiga Трибунал убедительно показал характер исключительной экономической зоны как зоны ограниченной юрисдикции прибрежного государства28.

Следует отметить, что США присоединились к Соглашению о сохранении рыбных запасов 1995 г.29, которое составляет продолжение Конвенции 1982 г. и отсылает к системе разрешения споров, предусмотренных Конвенцией. Так что в принципе США не считают эту систему полностью непригодной для себя.

Международный орган по морскому дну – структура, созданная для имплементации идеи общего наследия человечества, – был одним из главных резонов для непринятия Конвенции 1982 г. Штатами30. У США вызывали неприятие те положения Конвенции 1982 г., которые не гарантировали доступ частных компаний к добыче минеральных ресурсов дна; возможная передача средств от такой добычи сепаратистским движениям в развивающихся странах, обязательная передача технологии развивающимся странам, ограничение добычи. Впрочем, в последнее время в США стали высказываться опасения по поводу того, что США останутся без всякой добычи, поскольку другие государства уже приступают к промышленным разработкам.

Третий, неприемлемый для США конвенционный орган – Комиссия по границам континентального шельфа. Хотя по ст. 76 Конвенции 1982 г. государства сами устанавливают границу внешнего континентального шельфа (за пределами 200 морских миль от исходной линии), но эта граница признается окончательной и обязательной только в том случае, если она основана на рекомендациях Комиссии (п. 8 ст. 76)31. Таким образом, рекомендация Комиссии – это предварительное условие для признания внешней границы шельфа международным сообществом. Некоторые авторы утверждают, что государство – неучастник Конвенции также должно иметь право обращаться в Комиссию за рекомендацией о праве на расширение своего шельфа32, поскольку в ст. 76 используется термин «прибрежное государство», а не «государство-участник». Заинтересованность США можно понять, поскольку нефтедобывающие компании были нацелены на получение лицензий и настойчиво убеждали администрацию присоединиться к Конвенции 1982 г.33 Их аргументация сводилась к тому, что присоединение даст возможность США делегировать своего представителя в состав Комиссии, и он сможет оказывать влияние на процедуру работы Комиссии; США получат доступ к обзору представлений других государств и будут осваивать их опыт в формулировании таких представлений. Нужно отметить, что Комиссия предоставила возможность всем приарктическим государствам доводить их позиции до сведения Комиссии34, однако заседания Комиссии и ее подкомиссий проводятся в конфиденциальном порядке и участвовать в обсуждении соответствующих документов в Комиссии или в ее подкомиссиях могут только члены Комиссии35.

Обращаясь к Конвенции 1982 г., мы видим, что ст. 4 Приложения II ясно показывает отсутствие у составителей Конвенции намерения предоставить право обращения в Комиссию третьим государствам, т.е. государствам, не участвующим в Конвенции36. Комитет по правовым проблемам расширенного континентального шельфа Всемирной Ассоциации международного права в своем докладе Конференции в Торонто в подтверждение такого же довода сослался на историю принятия ст. 4 Приложения II38.

Среди ученых полного единодушия нет. Хотя большинство считает, что государства – неучастники Конвенции 1982 г. не должны иметь доступа к Комиссии, некоторые авторы выступают за предоставление им такого права в целях получения большей определенности относительно фактической делимитации континентального шельфа каждого прибрежного государства и общего наследия человечества38.

Наша позиция состоит в том, что полностью игнорировать третьи государства невозможно. Необходимо учесть, что Комиссия по границам континентального шельфа предназначена защищать интересы всего человечества, чтобы его наследие не подверглось неправомерному сокращению. Третьи государства нельзя исключить из всего человечества, значит, независимо от факта их участия или неучастия в Конвенции 1982 г., им наравне со всеми другими государствами принадлежат права, вытекающие из статуса общего наследия человечества, присвоенного Международному району морского дна. Однако по смыслу Конвенции человечество как субъект общего наследия не управомочено обращаться в Комиссию.

Бывший судья Международного трибунала по морскому праву Т. Тревес считает, что, хотя юридически неверно было бы предоставлять третьим государствам право представлять заявки в Комиссию о расширении своего шельфа, нельзя не учитывать заинтересованность всех государств в точном определении пределов континентального шельфа государств с одной стороны и района с другой39.

На практике ни одно государство, не участвующее в Конвенции 1982 г., не обратилось в Комиссию с заявкой. Однако некоторая степень сотрудничества между ними имеет место: Комиссия не отвергает дипломатическую переписку с такими государствами, в которой они выражают свое отношение к рекомендациям, выносимым Комиссией.

Анализируя соотношение договорных и обычных норм в действующем международном морском праве, необходимо признать, что множество идей, высказанных в качестве новаций в ходе Третьей конференции ООН по морскому праву, не только стали твердыми нормами уже в годы, когда Конвенция 1982 г. еще не была окончательно сформулирована, но благодаря активной практике государств приобрели обычно-правовой характер. Так, создавая концепцию исключительной экономической зоны, участники Конференции первоначально намеревались предоставить право устанавливать такую зону только участникам Конвенции. Однако всего через несколько лет после появления концепции, в 1985 г., Международный Суд в решении по спору о континентальном шельфе между Ливией и Мальтой установил: «Практика государств показывает, что институт исключительной экономической зоны, бесспорно, уже стал частью обычного права»40.

Что касается внешнего континентального шельфа, в случае неприсоединения США к Конвенции 1982 г., для них было бы очень важно утвердить право неприсоединившегося государства на такой шельф, не столько в отношении шельфа в Северном Ледовитом океане, сколько в Мексиканском заливе, где уже разведаны богатейшие залежи нефти41.

 

Методы развития международного морского права после Третьей конференции

Развитие международного морского права после принятия Конвенции 1982 г. идет по всем направлениям, выработанным международным правом. Характерно, что основную роль играют многосторонние способы.

Самый распространенный способ разрешения международных разногласий и выработки общих решений – переговоры – в международной практике чаще всего используется в двусторонних отношениях. В процессе развития международного морского права переговоры могли бы иметь форму многосторонних встреч или консультаций участников Конвенции 1982 г.42 Однако в Конвенции не предусмотрены ни общие конференции, ни регулярные встречи. Тем не менее Генеральный секретарь ООН, используя предоставленные ему по Конвенции 1982 г. полномочия43, созывает ежегодные совещания государств-участников, на которых рассматриваются административные вопросы, как, например, избрание судей Международного трибунала по морскому праву или членов Комиссии по границам континентального шельфа44. Некоторые авторы считают, что встречи участников Конвенции 1982 г. могут стать постоянным форумом для выявления их позиций по тем или иным вопросам и для постановки новых проблем, то есть, в конечном счете, для кристаллизации развивающихся норм морского права45.

Вопросы морского права нередко становятся предметом обсуждения и в ООН46. В последние годы Генеральная Ассамблея регулярно ставит в свою повестку дня вопрос «Океаны и международное морское право»47, а также «Допустимые уровни рыболовства»48. Генеральный секретарь представляет ежегодный доклад по морскому праву49. Таким образом, сложился так называемый «неформальный консультативный процесс по вопросам океанов и международного морского права»50.

Развитие положений Конвенции 1982 г. идет и через односторонние действия государств. Кроме законодательства государства используют такую предоставляемую Конвенцией возможность, как принятие деклараций и заявлений, при условии, что такие декларации или заявления не предполагают исключения или изменения юридического действия - ее положений (ст. 310), то есть если они не являются фактическими оговорками, каковые запрещены ст. 309. Уже более 60 государств сделали заявления или декларации при ратификации или присоединении. Некоторые из них вызвали протесты со стороны других государств, которые утверждали, что это фактически оговорки. В ежегодном Докладе Генерального секретаря ООН отмечалось, что декларации, вызывающие возражения, чаще всего касаются права мирного прохода через территориальное море, транзитного прохода через международные проливы, прохода по архипелажным путям судоходства, а также судоходства и иных международно признанных свобод моря в исключительной экономической зоне, а также тех видов использования моря, которые регулируются национальным законодательством51. Результатом этого было настоятельное обращение Генерального секретаря ООН к государствам с призывом гармонизировать их национальное законодательство с положениями Конвенции 1982 г. с тем, чтобы обеспечить единообразное толкование этих положений и исключить тенденцию к искажению юридического смысла Конвенции, и с этой целью отозвать декларации и заявления, отражающие эту тенденцию52. Однако до сей поры нет сведений о том, что какое-либо государство произвело такое отозвание. Нет сведений и о том, чтобы какое-либо государство, не одобряющее принятие подобных заявлений и деклараций, обратилось бы в один из органов по разрешению споров, предусмотренных Конвенцией 1982 г., на предмет опротестования ненадлежащего толкования.

В науке международного права не подвергается сомнению идея о том, что договоры представляют собой развивающееся, живое явление53. Это справедливо и для Конвенции 1982 г. Некоторые ее положения дают прямые основания для «развивающего» толкования. Так, в ст. 74 и 83 сказано, что делимитация исключительной экономической зоны и континентального шельфа осуществляется путем соглашения на основе международного права. Конкретные случаи делимитации показывают, что право в этой области не остается статичным54. Можно привести также формулировки «особые обстоятельства» в делимитации территориального моря; определение «сохранения живых ресурсов», установление «общепризнанных международных норм и стандартов».

Конвенция 1982 г. уже была изменена соглашениями о рыболовстве и о морском дне 1994 и 1995 гг. Примечательно, что эти соглашения должны толковаться и применяться методами, совместимыми с Конвенцией 1982 г., и не затрагивают права, юрисдикции и обязательства участников Конвенции 1982 г. Понятие свободы рыболовства по Соглашению 1995 г. отличается от традиционного понятия, заложенного в ст. 116-119 Конвенции 1982 г. Что касается Соглашения об исполнении Части XI, факт изменения Конвенции не подвергается сомнению (см. Приложение к Соглашению, вносящее изменения в режим минеральных ресурсов Района, а также п. 1 ст. 2, отдающий приоритет Соглашению перед Конвенцией). А.Н. Вылегжанин подчеркивает, что эти изменения носят принципиальный характер55; А. Бойл отмечает, что изменения обязательны не только для тех государств, которые подписали Соглашение о Части XI, но и для участников Конвенции 1982 г.56

Следует также обратить внимание на некоторые документы, называемые «договоренность» или «взаимопонимание», которые были приняты государствами, наиболее заинтересованными в разработках минеральных ресурсов морского дна в период между подписанием и вступлением в силу Конвенции 1982 г.57

Появление и довольно широкое распространение таких документов – одна из характерных черт нашего времени58 «Взаимные договоренности», не являющиеся договорами и создающие юридически твердые обязательства, стали особенно популярны в политике США в тот период, когда это государство стремилось выделиться из всего мирового сообщества. Они стали частью законодательного акта «Кодекс федерального регулирования»59 – список документов, принимаемых государственными органами США. В литературе отмечается, что нередки случаи, когда документам, обладающим всеми признаками «взаимных договоренностей», придается обязательность договора.

«Взаимные договоренности» в настоящее время применяются практически во всех областях международных отношений – обороне, торговле, транспорте и т.д. Они обычно дополняют договоры, и им нередко придается свойство конфиденциальности; кроме того, благодаря меньшей формальности, чем в отношении договоров, эти документы могут быть легче изменены, а также, что немаловажно, от них проще отказаться, чем от договоров.

В целом «взаимные договоренности» удобны для не слишком строгого исполнения международных обязательств. Однако они также представляют собой удобный инструмент формирования общих согласованных правил, поскольку позволяют не только планомерное движение по однажды намеченному пути, но и поиск правильного решения методом проб и ошибок.

 

Выводы

Таким образом, развитие международного морского права после вступления в действие Конвенции 1982 г. показывает общие тенденции формирования правопорядка в международном сообществе.

Именно международное морское право, глобальное по своему характеру, показывает, что в современном мире невозможно изолированное развитие политики отдельного государства или создание отдельного, приспособленного для своих нужд правопорядка.

США – самое мощное в экономическом, политическом и военном отношении государство – могут существовать только в том правопорядке, который создается всем международным сообществом. В научных кругах США уже давно распространено мнение о том, что этой стране необходимо присоединиться к Конвенции. Например, такой авторитетный специалист, как Л. Сон, говорил, что «возможно более широкое распространение кодифицированных правил деятельности в океанах, создающих ситуацию господства права, имеет первостепенную важность и для США, и для всего мира»60. Десять лет спустя, в декабре 2007 г., Сенатский комитет по иностранным делам принял решение рекомендовать присоединение США к Конвенции 1982 г. и передал свою рекомендацию на рассмотрение полного состава сената61.

Становление правового режима Северного Ледовитого океана – очень наглядный пример современного, сиюминутного развития международного морского права. Во время работы Третьей конференции ООН по морскому праву было еще очень много неясного в географических и физических характеристиках Арктики и среди участников конференции не было достигнуто единого мнения о степени применимости Конвенции 1982 г. к этому району земного шара. Таких неясностей, вплоть до самих понятий «Арктика», «Север», «Северный Ледовитый океан», «арктические государства», осталось много и до сих пор62, хотя научное знание относительно Арктики пополнилось многими новыми данными. Процесс установления континентального шельфа за пределами 200 морских миль в Северном Ледовитом океане показывает, что сложные международные проблемы могут быть разрешены на основе выработанных общих подходов и с учетом конкретных требований, предъявляемых международным правом.

 

1. Commission on the Continental Shelf.Receipt of the Submission made by the Russian Federation to the Commission on the Continental Shelf. UN Doc. CLCS.01.2001. LOS (Continental Shelf Notification). (2001).

2. UN GA. Report of the Secretary-General on Oceans and the Law of the Sea, UN Doc. a/57/57/Add.1 2002, paras. 38-41.

3. «Что касается центральной части Арктического океана, Комиссия рекомендовала, чтобы Российская Федерация сделала пересмотренное представление относительно своего внешнего континентального шельфа в этом регионе, основанное на ответах на те вопросы, которые изложены в рекомендациях». UN GA. Report of the Secretary-General on Oceans and the Law of the Sea, UN Doc. a/57/57/Add.1 2002.

4. «В случае Баренцева и Берингова морей Комиссия рекомендовала, чтобы Российская Федерация, по вступлении в силу соглашений о разграничении с Норвегией в Баренцевом море и с Соединенными Штатами в Беринговом море, передала Комиссии схемы и координаты разграничительных линий постольку-поскольку они показывают внешний предел континентального шельфа Российской Федерации за пределами 200 морских миль в Баренцевом море и в Беринговом море соответственно». См.: Там же, para. 39.

5. UN Doc.A/CONF.62/C.2/L.98/Add.1 (1978).

6. SPLOS/183 – Decision [of the eighteenth Meeting of States Parties] regarding the workload of the Commission on the Limits of the Continental Shelf and the ability of States, particularly developing States, to fulfils the requirements of article 4 of Annex II to the Convention, as well as the decision contained in SPLOS/72, paragraph (a). http://www.un.org/Depts/los/clcs_new/issues_ten_years.htm

7. См.: Submissions, through the Secretary-General of the United Nations, to the Commission on the limits of the continental shelf, pursuant to Article 76, paragraph 8, of the United Nations Convention on the Law of the Sea of 10 December 1982. http:/www.un.org/Deps/los/clcs_new/commission_submissions

8. См.: сайт Комиссии: http://www.un.org/Depts/los/clcs_new/commission_submissions.htm (последнее посещение 24.11.2012).

9. См.: Часть XI Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

10. Соглашение от 28 июля 1994 г. об осуществлении части XI Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г. Ратифицировано Федеральным Собранием. Федеральный закон от 26 февраля 1997 г. № 30-ФЗ//Собрание законодательства Российской Федерации, 1997, № 9, ст. 1013. Соглашение вступило в силу для Российской Федерации 11 апреля 1997 года.

11. Wolfrum R. Common Heritage of Mankind//The online edition of The Max Planck Encyclopedia of Public International Law (MPEPIL).www.mpepil.com, p. 28 (last visited 25.11.2012).

12. См., например, статью авторитетного ученого: Oude Elferink A.G.. The Establishment of Outer Limits of the Continental Shelf Beyond 200 Nautical Miles by the Coastal State: The Possibilities of Other States to Have an Impact on the Process//The International Journal of Marine and Coastal Law, 2009, Vol. 24, p. 535-556.

13. Letter Dated 12 March 1998 from the Chairman of the Commission on the Limits of the Continental Shelf Addressed to the President of the Eighth Meeting of States Parties (Doc. SPLOS/26 of 12 March 1998), para. 5).

14. Report of the Eighth Meeting of States Parties (Doc. SPLOS/31 of 4 June 1998) 12, para. 52).

15. См.: Aust A. Modern Treaty Law and Practice.Second Edition. Cambridge UP, 2007, p.256-261.

16. [1932] Permanent Court of International Justice, Series A/B No. 46, at 147.

17. Koh T.T.B. A Constitution for the Oceans. Nordquist M.H. (ed.)//United Nations Convention on the Law of the Sea,1982: A Commentary, 1985, Vol. 1, p. 11-16.

18. Колодкин А.Л., Гуцуляк В.Н., Боброва Ю.В. Мировой океан. Международно-правовой режим. Основные проблемы. М., 2007.

19. См.: Там же, с. 25.

20. Malone J.L. Statement, 30 April 1982, UNCLOS III//Official Records, Vol. XVI, p. 154–156.

21. President Reagan, Statement – U.S. Oceans Policy, 10 March 1983, 22 ILM 464–465.

22. Taft W.H. IV, Legal Adviser, U.S. Department of State, before the Senate Armed Services Committee on 8 April 2004, at www.globalsecurity.org/military/library/congress/2004_hr/040408–taft.pdf

23. Delimitation of the Maritime Boundary in the Gulf of Maine Area (Canada v. United States), [1984] ICJ Rep. 246.

24. Birnie P., Boyle A.E. International Law and the Environment.2nd ed., Oxford, 2002, p. 16.

25. См.: Часть XV Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

26. См.: Заявление Дж. Ф. Тернера, помощника Государственного секретаря США, сотрудника Бюро по делам океанов, международной окружающей среды и науки Государственного департамента. Statement of John F. Turner, Assistant Secretary of State, Bureau of Oceans and International Environmental and Scientific Affairs, Department of State//Foreign Relations Comm. Hearing, Sept. 26, 2007.

27. Noyes J.E. The Functions of Compromissory Clauses in U.S. Treaties//34 Va. J. Int'l L., 1994, pp.831, 833-34.

28. M/V Saiga (No. 2) (St. Vincent v. Guinea), 120 I.L.R. 143, pp. 127, 131. (Int'l Trib.L. of the Sea 1999).

29. Соглашение об осуществлении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., касающихся сохранения трансграничных рыбных запасов, а также запасов мигрирующих видов рыб 1995 г.

30. См.: Environment and Public Works Comm. Hearing, (statement of John F. Turner, Assistant Secretary of State for Oceans and International Environmental and Scientific Affairs, Department of State); Foreign Relations Comm. Hearing, (statement of Prof. Bernard Oxman, University of Miami School of Law).

31. Т. Макдорман остроумно сравнил Комиссию с канарейкой в шахте, которая первой замечает опасность, а Комиссия обязана заметить чрезмерные претензии прибрежного государства. McDorman T.L., The Role of the Commission on the Limits of the Continental Shelf: A Technical Body in a Political World//17 Int'l J. Marine & Coastal L., 2002, pp. 301, 324.

32. См.: Nelson L.D.M. The Continental Shelf: Interplay of Law and Science//Liber Amicorum Judge Shigeru Oda. Nisuke Ando et al. eds., 2002, pp.1235, 1249.

33. См.: Environment and Public Works Comm. Hearing, (statement  of Paul L. Kelly, Senior Vice President, Rowan Companies, Inc.); Foreign Relations Comm. Hearing, (statement of Prof. John Norton Moore, Director, Center for Oceans Law and Policy, University of Virginia School of Law); (statement of Hon. William H. Taft IV, Legal Adviser, Department of State). 108th Cong. (2003), S. Exec.Rep. No. 108-10, at 23-187 (2004) (Annex II).

34. См.: United States of America: Notification regarding the submission made by the Russian Federation to the Commission on the Limits of the Continental Shelf, ref. CLCS.01.2001.LOS/USA (2002), at http://www.un.org/Depts/los/clcs new/submissions files/rus01/CLCS 01 2001 LOS USA text.pdf

35. См.: Приложение II, ст. 5-6.

36. «…если прибрежное государство намеревается установить… внешние границы своего континентального шельфа за пределами 200 морских миль, оно предоставляет Комиссии конкретные данные… в течение десяти лет со времени вступления в силу для этого государства настоящей Конвенции».

37. International Law Association. Toronto Conference (2006). Legal Issues of the Outer Continental Shelf. Second Report, p.21.

38. См., например: Clingan T.A. The Law of the Sea in Prospective: Problems of States not Parties to the Law of the Sea Treaty // 30 German Yearbook of International Law, 1987, p.112; Karagiannis S. Observations sur la Commission des Limites du Plateau Continental//EspacesetRessources Maritimes, 1994, Vol.8, p.181; McDorman T.L. The Role of the Commission on the Limits of the Continental Shelf: A Technical Body in a Political World//International Journal of Marine and Coastal Law, 2002, Vol. 17, p. 315.

39. Treves Т. Remarks on Submissions to the Commission on the Limits of the Continental Shelf in Response to Judge Marotta's Report//The International Journal of Marine and Coastal Law, 2006, Vol 21, p. 364.

40. Case Concerning the Continental Shelf (Libya/Malta), [1985] ICJ Rep. 13, para 34.

41. См.: Johnston D.M., Letalik N.G.. (eds.). The Law of the Sea and Ocean Industry: New Opportunities and Restraints//Law of the Sea Institute, Honolulu, 1984, p. 473–486.

42. Noyes J.E. U.S. policy and the United Nations Convention on the Law of the Sea//39 Geo. Wash. Int'l L. Rev., 2007, p. 621.

43. В п. 2 ст. 319 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. сказано, что помимо своих функций депозитария Генеральный секретарь ООН «созывает необходимые совещания государств-участников в соответствии с настоящей Конвенцией».

44. См.: www.un.org/Depts/los/meeting_states_parties/meeting_states_parties.htm

45. Treves T. The General Assembly and the Meeting of States Parties in the Implementation of the LOS Convention . Oude Elferink A.G. (ed.) // Stability and Change in the Law of the Sea: the Role of the LOS Convention, Leiden, 2005, p. 9-38.

46. Freestone D., Barnes R., Ong D.M. (eds). The Law of the Sea: Progress and Prospects, 2006, Oxford.

47. См., например: General Assembly Resolutions 61/222, 73/224 adopted in 2006, 2007, 2008.

48. «Sustainable Fisheries» General Assembly Resolutions.

49. См., например: U. N. Secretary-General Report: Oceans and the Law of the Sea, UN Doc A/62/66, 12 March 2007.

50. United Nations Open-ended Informal Consultative Process on Oceans and the Law of the Sea //.un.org/Depts/los/consultative_process/consultative_process.htm

51. UN Doc A/52/487 (1997), 9, para 15.

52. UN Doc A/59/L22, 4, para 4.

53. Такое мнение было высказано Международным судом в консультативном заключении о Намибии. Namibia Advisory Opinion [1971] ICJ Rep 16, 31 и подтверждено недавним решением арбитража по делу OSPAR. OSPAR Arbitration (PCA, 2003) para.101–105.

54. См.: Libya/Malta Continental Shelf Case [1985] ICJ Rep 13; St. Pierre and Miquelon Arbitration (1992) 95 ILR 645; Qatar/Bahrain Maritime Delimitation Case [2001] ICJ Rep. 40.

55. Вылегжанин А.Н. Морское дно за пределами национальной юрисдикции//Международное морское право. Учебное пособие. Отв. ред. С.А. Гуреев. М., 2003, с. 174.

56. Boyle A. Further Development of the 1982 Convention on the Law of the Sea: Mechanisms for Change // The Law of the Sea. Progress and Prospects. Freestone D., Barnes R., Ong D. (Editors).L., 2006, p.48.

57. Договоренность об урегулировании конфликтов между заявителями на регистрацию в качестве первоначальных вкладчиков (Индия, СССР, Франция, Япония) от 31 августа 1984 г.; Provisional Understanding Regarding Deep Seabed Matters (Belgium, France, Germany, Great Britain, Italy, Japan, Netherlands) of 3 August 1982 и некоторые другие.

58. См.: Aust A. Modern Treaty Law and Practice.Cambridge, 2007, p. 32-55.

59. Code of Federal Regulations, Title 22, Ch.5 Part 181-2. www.findlaw.com/casecode.

60. См. выступление на ежегодной конференции Американской ассоциации практикующих юристов: Am. Bar Ass'n Section of Int'l Law & Practice, Recommendation and Report on the United Nations Convention on the Law of the Sea//29 Int'l Law. 252 (1995) (developed by Louis B. Sohn, John E. Noyes & Houston Putnam Lowry); reprinted in: The United Nations at 50: Proposals for Improving Its Effectiveness. John E. Noyes ed., 1997, p. 161.

61. U.S. Senate, Executive Report 110–9, Part VIII–Text of Resolution of Advice and Consent to Ratification, 19–24 (2007).

62. Авторы учебного пособия «Международное морское право» очень хорошо показывают разноречие в законодательствах и общих подходах государств, в мнениях ученых разных специальностей, в научных данных: Международное морское право. Учебное пособие. Отв.ред. Гуреев. С.А. М.: Юрид. литература, 2003, с.210-211.

 

Морские вести России №2 (2014)

ПАО СКФ
IV ежегодная конференция ежегодная конференция: «SMART PORT: ЭФФЕКТИВНОСТЬ, БЕЗОПАСНОСТЬ, ЭКОЛОГИЧНОСТЬ»
Восточный Порт 50 лет
НПО Аконит
Подписка 2024
Вакансии в издательстве
Журнал Транспортное дело России
Морвести в ТГ